Часть 1. Lets dance (One Two\ Handsome Bob, PG-13)
Название: Lets dance
Автор: MandoDiao
Бета: никого
Фандом: Rock'n'rolla
Пейринг: One Two \ Handsome Bob
Рейтинг: ну я даже не знааааю ^_^
Жанр: однозначно UST и бред сивой кобылы
Дисклеймер: все Гаю Ричи, это просто ода тандему Тома Харди и Батлера
Комментарий: я просто не cмогла удержаться, обожаю все эти неловкости и подначки)
Предупреждение: авторский стиль и видение персонажей... ООС такой ООС, маты
читать дальше
«В клубе есть женщины» успел удивиться Раз Два. Боб уверенно провел его мимо вышибалы, словно был здесь завсегдатаем.
Раз Два мысленно повторил последнее предложение и захотел заехать сам себе в ухо. Неловко следуя за новоиспеченным гидом, он старался удержаться от объяснений каждому встречному, что он здесь не «за этим». Что он тут проходил мимо. Что первый и последний раз и только из-за чертового Боба, который тащил его за собой, как пятиклашку за запястье. Как чертов педофил. Или как гребаный маньяк. Раз Два не определился в своих ощущениях, но постарался вздыхать не слишком обреченно.
Он ведь хотел, чтобы Боб сегодня был счастлив. Он приготовил все, о чем мечтал в собственную отвальную: свои ребята, пара заходов в бильярд, отменное пиво, пара столов - техасский холдем, вдоволь снежка, умные, а что самое главное - умелые девочки и несколько комнат, чтобы вытрахаться до рассвета. Чтоб даже ноги не держали.
Раз Два не был на своей отвальной. Из зала суда его увезли в Пентонвиль на каникулы размером в два сраных года. Два Рождества за решеткой в компании тараканов и крыс. Целая вечность в ахуительно веселой компании. Он видел по новостям, что в прошлом месяце, наконец, открыли корпус для душевнобольных заключенных. Какая радость, учитывая, что все то время, пока он отбывал свой срок, от ночных завываний можно было рехнуться. Два года и два дня рождения матери. Хотя, в общем-то, один, ведь она умерла за неделю, как ей бы исполнилось пятьдесят семь. За шесть месяцев и пять дней до выхода на свободу.
Он никогда не пожелал бы этого Бобу, даже если бы он признался, что ебет по воскресеньям коз.
Да, господи, хрен с ним, он бы никому этого не пожелал.
Да, он погорячился, когда Боб вдруг решил разоткровенничаться. И да, это вина Раз Два, который сдуру обещал ему любое понимание с его стороны. Но он же, блять, исправился? Он же здесь? В этом пидорском клубе с трусливым желанием либо срочно изобрести бронебойные трусы, либо сотворить футболку с принтом : «Я не гей. А кто БЛЕАТЬ сомневается, тому все НАХЕР отпилю ржавой ножовкой».
Он думал, что Боб приведет его в притон, а дверь им откроет мужик в полицейской фуражке и черной коже. Такой: с длинными усами, мускулами, наручниками на поясе и накрашенными ресницами. И тогда Раз Два врезал бы ему прямо с порога. Просто так. За сальный взгляд или просто за мысль, что Раз Два может быть педиком. И пошли все к чертям собачьим.
Но здесь… здесь было…обычно. Клуб, как клуб. Разношерстная очередь, пара высоких трансов на каблуках, но эти без стеснения ходили и в обычные для Раз Два места. Обычные мужчины, обычные женщины. Раз Два ждал, что на него будут пялиться, но это оказалось его больным трусливым воображением. Всем было, мягко говоря, насрать. Никто даже не глянул на них, кроме охранника, которому было положено по статусу глядеть на всех и вся с видом, будто это не взрослые люди, а ссаная шпана и эмигранты. И среди них он и Боб, с его широкой спиной, который мягко, но настойчиво тянул Раз Два за руку все дальше и дальше. Красавчик пидрила Боб.
Раз Два чертыхнулся и его гид тут же обернулся, спрашивая глазами «все ли в порядке». Тот кивнул и поплелся следом за бар на второй этаж. Он снова подумал, что в баре были женщины. Не те женщины, что тоже были как геи. Ну, вроде – недо людей. Или недо мужиков.
Раз Два понял, что мысли превратились в какую-то недееспособную хрень и покачал головой. Он следовал за Бобом по узкой лестнице, когда тот сказал, оглядываясь через плечо.
- Там выше будет спокойнее. Идем?
Словно Раз Два готов был сбежать в любую минуту. Или передумать. Или забрать свои слова назад и послать все нахер.
Словно Боб ждал этого.
Раз Два вздохнул и повторил снова:
- Иди, давай.
Раз Два получил свою кличку после шести лет в подпольном боксе. Это был его коронный удар: короткий и быстрый слева и сильный справа. Прямо в челюсть. Нокдаун. Лучше чем старомодное Альфред. Или Фредди Стальной Кулак. Или еще что-нибудь такое же тупое.
С Мямлей они познакомились, после того, как во время боя Раз Два сломал ему челюсть практически пополам. Для справедливости надо сказать на следующий день сам Раз Два поступил в травм пункт с отбитыми почками, за то, что пьяный полез своим членом к бабе главы местных нео-нацистов. Собственно это сам Мямля решил, что это его новое прозвище, чтобы не объяснять по триста раз свою новую непонятную дикцию.
Красавчик Боб был всегда. Как местная легенда.
Раз Два не знал, что тот делал, но девки за ним увивались, как глупое стадо овец. Любая расфуфыренная богатая девица с надменным взглядом превращалась рядом с Бобом в непристойно хихикающую и доступную. Но только Бобу. И только для Боба.
Он говорил, что нет никакого фокуса. Пожимал плечами, жевал свою жвачку и улыбался во весь рот, как мальчишка, хранящий в тайне от учителя за пазухой банку с тритоном. Словно это была не магия, а все случалось само собой. Он не унижался, не лебезил, не вел себя как заправский мачо. Он просто стоял в своей обычной клетчатой сине-красной рубашке, засунув руки в карманы джинс, в темном углу, и, рано или поздно, самая красивая баба в комнате подходила к нему сама. И если и уходила, то только с Бобом.
Раз Два даже и подумать не мог, что Боб все это время…
Господи, да он был уверен, что Боб свой парень. Как все.
Тогда они с Мямлей занимались мелкими грабежами, нацелили глаз на пару ювелирок и взяли Боба за водилу. Первую лавку взяли без шуму и пыли, на втором магазине пришлась подстава в виде хозяйской двустволки и дробовика под прилавком. Боб увидел с улицы через витрину, как хозяин доставал ружье. Боб со своего водительского сидения прострелил тому голову, а потом закрутил стеклоподъемник обратно, дождался Раз Два и Мямлю, и погнал к Мейда Вейл. Без единого слова.
Три часа назад Раз Два мог поклясться, что доверил бы ему свой зад в любом рисковом деле.
Теперь он смотрел ему в спину и не доверял даже стоять рядом.
На третьем этаже он понял, что попал в ад.
Раз Два ступил на лакированный паркет и уставился, как долбаный баран, на все эти лампочки, светящиеся огни, как рассыпанные по полу стразы и на парочки, танцующие сальсу. Парочки все состоящие из двух мужиков.
Собственно, на самом деле паниковать было не из-за чего. Все танцевали цивильно, преимущественно в рубашках-гавайках, майках и черных брюках, словно сегодняшним вечером здесь был сбор танцевальной школы под названием «Награждение Королевы Выпускного», но ни одна партнерша не пришла.
Только отчего-то Раз Два превратился в соляной столб, закрыл от избытка розовых и белых огней глаза и нахмурился.
- Раз Два, если ты не хочешь, мы можем уйти. Я все понимаю.
Он открыл глаза, и Боб оказался прямо перед ним. Не слишком высокий, бритый, широкоплечий, самый настоящий Боб, в котором Раз Два был уверен всегда и везде, и тот смотрел на него серьезным взглядом в упор.
- Не нужно так себя изводить. Я же вижу.
Раз Два не знал, что он имел ввиду, но зато знал, что видел сам. Как только Раз Два закрывал глаза, он видел три стены, огрызок зеркала, жестяной умывальник, писсуар, двухъярусную койку. По ночам все дрочили, вздыхали, бормотали имена своих телок, жаловались, снова дрочили, перекатывались с боку на бок и все эти звуки, как шуршащее море, растекалось по блоку. В тюрьме нет тишины. Нет музыки. Нет понятия – мне нужно стерпеть это сегодня, а завтра все кончится. Не кончается. Это банка, а ты червяк, попадающий туда, и забывающий, что была земля и был дождь. Была другая жизнь.
Пять лет, Боб. Это пять долбаных лет.
Пять дней рождений. Раз Два. Мямли. Твоих, Боб. Потерянное время. Ты платишь временем, Боб. Это самая подлая и грязная плата из всех. Самая ценная.
Гнусная унылая вечность, в течение которой ты будешь делать только одно - жалеть. Не важно о чем. Обо всем сразу.
Раз Два не мог объяснить все это Бобу. Это не Раз Два был тем человеком, которому нужно сегодня понимание, жалость и утешение. Так, что, блять, возьми себя в руки.
- Боб?
- Что, Раз Два? – как всегда спокойно и понимающе спросил Боб.
- Заткнись.
Боб чуть ниже Раз Два, но во время танца он склонил голову на уровень чужого плеча. Он не пытался смотреть ему в глаза, спрятал лицо, словно ожидал окрика, осуждения или, не желая видеть отвращения на его лице. Словно пытался представить, что все совсем иначе. По-другому. Взаимно.
Боб обнял его, слегка касаясь ладонями спины, и Раз Два понял, что придется сделать так же в ответ. Это же будет глупо, если он будет стоять под музыку как истукан и делать вид, что он совсем не здесь и все это понарошку.
Поэтому он обхватил Боба за плечи, и они стали танцевать.
Громко сказано для глупейшего шатания двух медведей в зимнюю пору, но Раз Два не сказал по этому поводу ни слова. Он погряз в мыслях и причинах, позволяя Бобу расслабиться и обхватить его крепче. Он почувствовал себя последним неблагодарным еблом, когда услышал, как Боб, красавчик Боб, тот самый Боб, что оставался спокоен даже под обстрелом из автоматной очереди, посмеивался в закусочной, прячась за столом, отфыркиваясь от упавших салфеток и продолжая прикрывать их задницы, осторожно вздохнул и прижался к нему всем телом. Как к хрустальному.
Раз Два – пуританское хрустальное ебло.
Он хмыкнул про себя и подумал, что место, конечно, отвтрат, но, в общем-то, бывало в жизни и хуже. И это же ради Боба. Он мог потерпеть. Например, неловкость. Раз Два было так позорно и неудобно только когда случился его первый минет, который ему сделала одна дамочка из библиотеки и закончился через двадцать три секунды. Это было самое ахуенно постыдное и умопомрачительное происшествие за тот день.
Еще Раз Два заметил, что Боб горячий. Его ладони на спине, целомудренное объятие, весь он как большая грелка и вырабатывал сейчас тонны ненавязчивого тепла и Раз Два подумал, что это не смертельно. Камни в почках и когда они выходят – это кровь и невьебенно больно. Выстрел в плечо, рана на животе, подносом по лицу – все это, блять, действительно серьезно. А танец с Бобом это ерунда, которую он сможет пережить, выполнив долг лучшего друга. Кореша. Почти брата.
Горячие руки Боба сползли к нему на поясницу, а сам он немного распрямился и положил ему голову на грудь. Раз Два напрягся, скосил взгляд вниз и увидел только закрытые глаза и губы, растянутые в шальной улыбке. Свет проскакал пол полу, по счастливому лицу Боба и ушел дальше по кругу.
Раз Два вздохнул еще тяжелее и вернул крепкое объятие, как тому и полагалось. Боб этого заслуживал. Хотя бы сегодня. Они шатались в центре зала, а Боб, не смотря на голосящую музыку, издавал забавные звуки носом, словно собирался запомнить запах Раз Два, чтобы находить его из любой части планеты. Боб почувствовал, что напряжение спало, осмелел, уткнулся ему в шею и мазнул по коже губами. На удивление реакция на это была спокойной.
- А не охренел ли ты, Боб? – чуть слышно проворчал Раз Два, убрал руку с чужого плеча и перевернул лицо Боба в другую сторону, только чтобы тот перестал сопеть ему практически в ухо.
Боб заржал, ощутил себя увереннее, чем раньше, и Раз Два снисходительно хмыкнул. Рано расслабился. Горячая ладонь опасно накренилась к левой ягодице и Боб, не переставая подло посмеиваться, сжал ее.
- Сейчас получишь, Боб.
Боб в натуре получил по шее, счастливо хрюкнул и позволил переместить свои руки обратно на спину Раз Два.
Так их танец превратился в какую то непонятную хрень, пока Раз Два пытался удержать через чур осчастливленного Боба от поглаживаний, тисканий и мокрого смеха приоткрытых губ в рубашку Раз Два, а сам он чувствовал, что просто не в состоянии оттолкнуть его, ведь это действительно последний вечер его свободы.
Он знал, что на лице у него сейчас самая тоскливая рожа на свете, словно он собирался похоронить Боба через какие-то двадцать минут, чем, кстати, уже пригрозил Бобу, если тот не утихомирится и не перестанет тыкаться носом в его шею.
TBC
Часть 2. I'm your biggest fan (One Two\ Handsome Bob, PG-13)
Название: I'm your biggest fan
Автор: MandoDiao
Фандом: Rock'n'rolla
Пейринг: One Two \ Handsome Bob
Жанр: UST'а нет зато бред сивой кобылы остался
Дисклеймер: все Гаю Ричи, это просто ода тандему Тома Харди и Батлера
Комментарий: я просто не cмогла удержаться, обожаю все эти неловкости и подначки)
Предупреждение: авторский стиль и видение персонажей... ООС такой ООС, маты
читать дальше
Обычно Раз Два вставал рано.
Но на следующий день он открыл глаза, точнее один глаз, так как пол лица утопало в подушке, и захотел умереть. Поэтому недовольно простонал слюнявым ртом, как подбитый морж, и накрылся одеялом, намереваясь задохнуться, чтобы уж наверняка не вылезать из кровати до следующего года. Он позволил… позволил Бобу…
Черт возьми, просто, черт возьми, что он наделал.
Пока это был полутемный клуб, блики света, музыка, благие намерения и доверчивый Боб, все в принципе было нормально. Но потом Боб стал наглеть и Раз Два даже не заехал ему в морду, как чесались руки и как он сделал бы с любым педиком, который бы посмел игриво чмокнуть его в подбородок. И еще в шею. И погладить его по спине. И по-хозяйски прошелся по его за…
Стон подбитого моржа повторился, и одеяло собралось кучнее.
Господи, чтож ты сотворил со мной Боб…
На судебный процесс он малодушно забил. Утешил себя тем, что потом обязательно навестит его в тюрьме, где их будет разделять пуленепробиваемое стекло, трубка телефона и большая группа охраны. Там, по крайней мере, у Боба не будет шанса упомянуть то, что произошло. А если и упомянет, то никто из шайки его не услышит.
Если он уже не рассказал, пидрила гребаная…
Недовольный глухой рев донесся из-под одеяла, отмечая новый виток внутренних мучений.
А если рассказал? Как он людям в глаза смотреть будет? Боже, а может, кто видел их там? И видел, как Боб льнул к нему, изредка поглаживая поясницу, как внезапно поворачивал голову и прикасался сухими губами до ключицы или шеи, возле мочки уха, хрипло смеялся…
Раз Два вспомнил это настолько четко, будто призрак прикосновения вернул ему смешок возле уха, и взвыл.
Одеяло вместе с Раз Два кульком свалилось на пол и комнату огласило недовольное «Ебааать».
Он был уверен, что Боб уже катится в полицейском автобусе с наручниками на руках. Что его провожают до блока А, где находился пункт для новоприбывших, заставляют переодеться, сдать вещи, пройти мед обследование. В общем, Раз Два чувствовал себя последним уродом, который даже не сказал последнего напутственного слова и не поддержал друга, когда открывал дверь. Он утешал себя только мыслью, все эти придурки понятия не имели, что он для него сделал.
Я герой, мать вашу. Сраный гребаный герой дня. И, ты, Фред, со своими намеками схлопочешь раньше, чем…
Раз Два понял все в один момент. По рукам на лице, по сладкому ментоловому запаху, по смеху, который вырывался из Боба, так счастлив он был. Раз Два медленно повернулся и увидел того со сверкающей улыбкой, как новенький пенни. Расставившего руки, словно ждал радостного объятия. Вот же хер поганый.
Он никогда не бесился с таких мелочей. Никогда, блять. И если бы все произошло хотя бы на неделю раньше, с вычетом этих долбанных танцев, он бы сгреб Боба в клинч, не переставая твердить, как он рад за него.
Поэтому когда вспышка бессильной ярости скрутила Раз Два, он был не готов. Как и не был готов чувствовать, что ровно в этот момент делал что-то не то. Что его осуждали, что Боб смотрел на него непонимающе и с нарастающей обидой, что он где-то просчитался и сделал неправильное не тогда, а прямо сейчас.
Гребаный Боб. Гребаное все.
С этого вероятно и началось. Так же говорят перед катастрофой про точку отсчета?
Когда-то он хотел охмурять девок с такой же легкостью, как и Боб. Хотел разгадать тайну, загадку, приемчики и уловки. Узнать формулу из слов, чтобы не обходиться простым «ты сегодня выглядишь просто сказочно, дорогуша».
Сейчас он начинал понимать и уж лучше бы ему отстрелили башку. Он обошелся бы и без этих знаний. Точнее без того, чтобы перестать чувствовать мощь очарования Боба на себе и уж тем более перестать анализировать.
Раз Два скользнул взглядом по народу, по наркоманкам в корсетах, осунувшихся от кокаиновых дорожек, по официантам, сверкающих бледными ногами и наткнулся на Боба. А точнее на эту колоссальную смесь восхищения, желания и внимания, которую тот передавал на расстоянии, умудряясь продолжать бессовестно улыбаться и жевать жвачку.
В той же, блять, рубашке, в которой они ходили в клуб, легкомысленно расстегнутой на груди.
И тот ни на секунду не сомневался, что дамочка рядом просто велась на остатки флюидов, которые Боб транслировал в сторону Раз Два.
Ну, если он на всех баб так смотрел, то все становится понятно…
- Зажигалка есть?
- Ты ж вроде был занят, - недовольно произнес Раз Два, выдыхая дым, но потянулся к карману.
- Уже освободился. Этот пидарас обещал сдать крота, - Боб не выглядел довольным, пока закуривал. Он хмуро и, словно стеклянно смотрел на ночную улицу.
- Что ж ты так его, сразу, - улыбнулся он. – Вроде же одного поля ягоды.
- Слушай, - тот повернулся и раздраженно уставился на друга, - ты заебал. До того, как я тебе сказал, ты мог меня назвать пидарасом?
- Нет.
- А этого как назовешь? – Боб кивнул вглубь балкона, откуда раздавалась музыка.
Раз Два обернулся, выхватывая глазами мужика с цветастой рубашке и гелем в волосах, да кто им сейчас, блять, пользуется? понимающе кивнул.
- Понял. Больше ни слова.
Боб не отреагировал на его улыбку, но вроде успокоился и снова уставился в сторону улицы.
- Спасибо, Раз Два.
- Не за что, Боб.
И прежде чем уйти, он дружески хлопнул Боба по плечу.
Боб говорил, что ему никогда не везло. По жизни. В детстве он только и умел, как делать для матери «Кровавую Мэри», воровать по мелочи и нарываться на неприятности. Все что нужно женщине для счастья мать сообщала прокуренным голосом под песни Ренди Ньюмена, из записок Макса Фриша и его «Дон Жуана» и выгоняла от телика, когда показывали «Колодец и Маятник», говоря, что этот фильм не для настоящих мальчиков.
А для каких, хотел спросить Боб. Для выдуманных? Он терпеть не мог запах ее помады, то, как она каждый раз духарилась перед пробами, хотя, так или иначе, получала посредственные роли. Роли каких-нибудь слабоумных старух, подыхающих до середины первого акта. За кулисами.
Раз Два допил свою пинту пива и дал знать бармену, что хотел еще по две для них с Бобом.
Тот провел ладонью по бритому черепу и уставился стеклянным взглядом в пустую пивную кружку.
Раз два заметил, что Боб всегда пользовался популярностью у телок. Он не знал, как обстояли дела на другой стороне фронта… и нет, нет, Боб, даже не рассказывай. Молчи, Боб. Так что одна единственная неудача с ним не должна выбивать его из колеи победителя.
Боб громко сообщил, что Раз Два - дятел.
Раз Два не понял почему.
А потому, сообщил Боб, что он выиграл единственный раз и словно в вечную лотерею, когда они решили делать дела вместе. Как Далтонская банда. Как будто они все братья. Настоящие. До того момента он даже не знал, что можно на кого-то положиться. До того, как Раз Два вышиб ногой дверь в антикварный магазин, Боб сам не знал, что может зайти и наставить пистолет на человека, защищая своих.
Свои и Чужие.
Вторые были всегда, первые появились благодаря ему.
Огромное охренительное искреннее спасибо, тебе Раз Два.
Тренькнуло стекло двух кружек и Раз Два наконец забыл свой эгоизм и страдания и вспомнил, почему так хотел, чтобы Боб был счастлив.
- Мямля? Да. И когда это произошло? – спросил Раз Два, скидывая карты и махая рукой, что взял тайм-аут. – Нихера ж себе. Ты там? Ну откуда мне знать… Что легавые сказали? Задушили?
Боб вопросительно дернул головой, откладывая колоду в сторону. Раз Два махнул рукой, делая знак, что «позже объяснит». Того это не устроило и пока Раз Два выяснял какие-то странные подробности чьей-то смерти пододвинул стул, закинул руку ему на плечо и приложил ухо к телефонной трубке с другой стороны.
Раз Два раздраженно выдохнул, выждал пару секунд для приличия и схватил Боба за ухо, оттаскивая от себя. Тот скривился, и стараясь не мешать разговору, выдавал еле слышное «Раз Два, больно же блеааа». На этом Раз Два не остановился и когда Боб показал ему язык и нагло ухмыльнулся, тот получил еще и по затылку.
Ухмылка стала еще довольнее.
Раз Два снисходительно покачал головой, стараясь не улыбаться, и беззвучно передал ему «не нарывайся Боб». Конечно, эта фраза никогда не срабатывала как надо.
- Кого пришили? – спросил он, когда Раз Два положил трубку.
- Бухгалтершу.
Он удивленно присвистнул, продолжая жевать жвачку и раздавать карты.
- А кто?
- Мямля говорит, что русские. Он сейчас у Арчи, у них дела насчет картины, правда, я так и не понял, что за терки там насчет нее.
- Ммм, - Боб перетасовал колоду и только собрался начать кон заново, как в дверь вошел Куки. Тот нервно оглядывался и вообще шел задом наперед некоторое время, словно под впечатление от увиденного.
- Привет, Куки, – поздоровался с ним Раз Два и тот вздрогнул, оборачиваясь.
- А привет, привет, - кивнул он, как китайский болванчик.
- Ты чего? Приведение увидел? – хохотнул Боб, оглядываясь на Куки через плечо. Перекатил в руках зажигалку и спросил уже обеспокоенно: - Эй, ты чего?
- Я? – Куки нервно рассмеялся. – Да вот, там тебя поклонница на улице ждет, Боб. Пообщались.
Редкие посетители бара протянули свое уважительное «оууу», совершенно не замечая, что Куки даже нервно сглотнул, опасливо косясь на дверь. Раз Два хлопнул Боба по плечу:
- Иди, давай, мы тут пока сами. Куки, будешь?
Тот кисло улыбнулся, стаскивая осеннее пальто, которое носил как последний выпендрежник, вместе со своими костюмами-тройками, и присел за место Боба. Он уже легким шагом направился к выходу, засунув руки в карманы джинс. Раз Два хотел напомнить, что на улице на май месяц и что надо бы накинуть куртку, но вовремя себя одернул, что так не кстати решил вести себя как сердобольная мамаша.
Они не успели даже договориться о ставках, когда Боб не зашел, а влетел в бар и захлопнул за собой дверь, прижавшись к ней спиной.
Куки издал мерзкий смешок и спросил:
- Ну как, Боб? Пообщался?
Боб, который был занят тем, что выискивал в окружающей обстановке мебель, которой можно было забаррикадироваться, бешеными глазами сверкнул на Куки.
- Ты...! – Он обвиняющее наставил на того указательный палец, смотря ошалелым взглядом. – Ну, ты мерзавец. Ну, ты и сукин сын!
Раз Два удивленно посмотрел на Куки, а потом на Боба, который вдруг полез за стволом.
- Эй, эй, эй, - он перехватил Боба, когда он проверял обойму. – Что случилось-то? Зачем девочку кинул на улице?
- Я? – на удивление злобно спросил Боб. – В гробу я видел такую девочку! Нахер, не пойду я туда еще раз!
Раз Два беспомощно развел руки, наблюдая как Боб пересел в дальний угол, удерживая возле ноги пушку.
- Да, блин, Боб, с каких пор телки тебя пугают?
Куки загадочно и донельзя коварно улыбнулся:
- Знаешь, Раз Два, сходи-ка ты и объясни девушке, что Красавчик у нас однолюб. И что его сердце принадлежит другому.
- Пошел на хер, Куки. Возьму и схожу, - Раз Два встал и направился к двери. Их бар находился в подвале, поэтому ему пришлось еще и подниматься по узкой лестнице, чтобы выглянуть на улицу из-за бетонных заграждений. Там то и ждала Боба его новая безответная любовь.
Раз Два как занес ногу над ступенькой так и замер.
Во-первых, это был мужик. Во-вторых, вы бы никогда не стали сомневаться в том, что это мужик, даже если бы вы были обдолбанны насмерть. Он был просто огромен, под два метра, с плечами шире, чем двухстворчатый шкаф, хотя возможно это был жир. «Пиздатый Байкер» - икнул ошеломленный мозг Раз Два, оглядывая гигантскую бородатую фигуру, обтянутую на животе в джинсовую жилетку, длинные волосатые руки, кулаки, размером с кувалду и взгляд исподлобья, которым тот тут же стал сверлить Раз Два.
Татуировки облезлые, светло зеленые, шрам на лысом, бритом черепе, как от удара монтировкой, на правой руке у него был позолоченный стилет и Раз Два решил, что пора разворачиваться и идти срочно обратно.
Очень срочно.
Недостаточно.
- Эй, - раздался бас.
Раз Два обреченно обернулся к здоровяку, на которого легкомысленно падали хлопья снега. Как Санта-Клаус. Тюремный Санта-Клаус.
- Позови Красавчика Боба.
Это вряд ли была просьба, поэтому Раз Два только многообещающе кивнул и пошел обратно вниз, мысленно думая о стратегии.
«Определенно отстреливаться», решил Раз Два. «Может даже базукой».
Когда позже они решат идти с Бобом обратно наверх, Раз Два еще раз подумает, что они просто спятили. Куки говорил, что это «Малыш Грот» из кодлы Адских Псов. Что если они его мочканут, то от Шайки останутся одни головешки и это при том раскладе, если их просто всех разом сожгут, а не переловят и не будут пытать.
Фред доверительно сообщил, что Малыш Грот сидел за разбой, драки в общественных местах, а однажды проломил стену офицером полиции. Куки доверительным тоном добавил, что тот отслужил в десантных войсках. Раз Два подумал, что пора звонить Мямле, ведь он единственный, у которого голова варит когда случается подобная хуйня.
- И что он хочет? – спокойно спросил Мямля в трубку.
- Куки, говорит, что Малыш думает: раз Боб свободен, значит, он может претендовать на него.
- Ну, так покажи, что он занят.
- Как? – тупо спросил он.
- Не знаю, Раз Два. Сходи с ним, поцелуй. Скажи, что у вас любовь до гроба.
- Ты спятил, Мямля? Я сейчас твой гроб организую.
- Что он говорит? – озадаченно спросил Боб, напряженно наблюдая за разговором.
Боб снова махнул рукой.
- У тебя есть другие варианты? Так я тебе заранее скажу, мистер Раз Два. Сунешься силой, он плюнет на тебя и разотрет. Хочешь помочь Бобски, делай, как я сказал. У них там, среди байкеров строго. Чужую бабу трогать нельзя.
Боб снова подобрался поближе и слушал, приложив к трубке ухо, поэтому на этой фразе тут же взъерепенился:
- Ты кого бабой назвал?
- Уйми нашу принцессу, Раз Два и давай, откинь свои комплексы и помоги своему корешу. Мы же своих не бросаем.
- Ну почему я?- несчастно спросил тот.
- А ты посмотри на этой с другой стороны, Боб тебе будет так благодарен, что перестанет к тебе цепляться. Что ты как малолетний пацан, ей богу. Все. Позвоните, как справитесь.
Вот так они оказались втроем на улице под хлопьями снега. В ужасающей тишине переулка Раз Два чуть было нервно не рассмеялся, но вовремя взял себя в руки. Где-то далеко проехала машина. Сработала сигнализация.
Боб стоял рядом с Раз Два, снова засунув руки в джинсы, наклонился и напряженно прошептал:
- Как на гребаных дуэлях Дикого Запада.
Тот отвлеченно кивнул, не спуская взгляда с Малыша Грота. Потом тяжело вздохнул.
- Давай, иди и говори. Если будет плохо, будем бежать до 38-ой, а там разделимся до Ридженс-Парка.
- Ок, - Боб вынул руки из карман и обхватил свою бритую голову двумя руками, прежде чем решиться сделать хоть шаг в сторону молчащего байкера. – Короче, эээ, мистер Грот. Я признателен вам за ваше внимание, но я как бы уже занят.
- Что значит «как бы»? – переспросил Малыш, продолжая сверлить исподлобья все мирское бытие.
- Я с ним, - извиняющееся улыбнулся Боб и указал большим пальцем себе за спину.
Раз Два для пущей достоверности кивнул и даже выпрямился.
- Не верю, - просто ответил Малыш и нахмурился еще сильнее. – Не похож ты на гея, - сказал он в сторону Раз Два, который еле удержался от мрачного - «на себя посмотри, красопетка».
- Голубее некуда, - тут же попытался заверить его Боб, но тут Малыш только разозлено рыкнул и от пугающего рокочущего звука Боб тут же замолк. Несчастно оглянулся на Раз Два и тот позвал его к себе.
- Боб, если ты не прекратишь источать свои флюиды на право и налево…в общем, это первый и последний раз, когда я спасаю тебя от подобной херни, – жарко прошептал Раз Два, устраивая свою руку на плече Боба.
- Какие еще флюиды?!
- Такие!
- Ничего я, блять, не источаю.
- Я тебя предупредил! Завязни уже.
Раз Два думал, что его стошнит только об одной мысли об этом, но единственной что вдруг пришло ему в голову – слава богам, Боб сплюнул жвачку. На голый затылок Боба, под воротник рубашки падали снежинки, и он положил туда ладонь. Тот не пялился, а закрыл глаза, чтобы только не оттолкнуть Раз Два или чтобы он не передумал.
Раз Два долго смотрел на его рот, прежде чем понял, что пухлые губы Боба вкусного тепло-красного оттенка. С вызывающе яркой каймой на верхней губе и мягкой на вид нижней, с легким блеском от влаги у самого центра. Очень подвижные, чуть подрагивающие от волнения.
- Боб, - тихо позвал его Раз Два и тот распахнул глаза. – Если ты полезешь ко мне языком, я тебя придушу.
И поцеловал его.
Когда Малыш Грот уходил, то по пути заехал в фонарный столб кулаком с кастетом со всей дури. Чугун прогнулся от удара и они оба вздрогнули, провожая здоровяка взглядом.
Часть 3. The beginning of the end (One Two\ Handsome Bob, PG-13)
Название: The beginning of the end
Автор: MandoDiao
Фандом: Rock'n'rolla
Пейринг: One Two \ Handsome Bob
Рейтинг: ну я даже не знааааю ^_^
Жанр: бред сивой кобылы. Теперь
Дисклеймер: все Гаю Ричи, это просто ода тандему Тома Харди и Батлера
Комментарий: я просто не cмогла удержаться, обожаю все эти неловкости и подначки)
Предупреждение: авторский стиль и видение персонажей... ООС такой ООС, маты
читать дальше
Четыре года назад
Сидеть на ступенях было холодно. Боб выскочил из дома в сером свитере и джинсах и теперь сидел на крыльце у Раз Два, пытаясь натянуть рукава как можно сильнее на замерзшие пальцы. Спину холодил ствол пистолета, но он никогда бы его не переложил из-за пояса.
Мать спрятала бутылку дешевого коньяка в плафоне люстры на кухне, а Боб нашел. Мать нервно гарцевала рядом, пытаясь забрать свою "прелесть", но ее иссохшиеся дрожащие руки, выглядывающие из широких рукавов шелкового халата, не могли ничего сделать. Искореженные, словно ветки дерева, опутанные вздувшимися венами до локтей.
Может пару месяцев назад она бы и смогла его одолеть, ведь у нее были на удивление сильные жесткие ладони и она не боялась кусаться и пинаться, однако Боб стал ходить вместе с Раз Два в спортзал и теперь мог одним толчком локтя сбить ее с ног.
Он разбил бутылку об раковину и выкинул острое обгрызлое горлышко в мусорку. Обернулся с разведенными пустыми ладонями. Мать побледнела, как смерть, сжала кулаки в бессильной ярости и с криком «гребаный урод!» вдруг запустила в него маленькой вазочкой с конфетами со стола. Та была из толстого стекла и с острыми резными краями. Разбилась об его лоб, а конфеты рассыпались на пол. Он взревел от боли и обиды, а потом вернул пощечиной так, что мать откинуло силой удара, и она с глухим звуком упала на пол возле окна. Он не стал смотреть, как она и, надсадно постанывая, вышел.
Раз Два дома не оказалось. Боб посидел еще, поджав колени к себе и, покачиваясь взад и вперед, поминутно оглядывался вдоль улицы. Лоб жгло и весь пульс, казалось, переехал в висок.
- Блять, - хрипло произнес Боб, покусывая губы. Он заметил, как прохожие осторожно поглядывают на него. Его руки жили собственной жизнью, то утирая испарину под носом, то поглаживая или постукивая по правому колену. – Черт.
Он снова посмотрел вдоль улицы и решил пройтись до спортзала. Два квартала и слабая надежда были лучше, чем отмораживать яйца на бетоне.
Идти с разбитым лбом было стремно, так что он подошел к бомжу возле входа в метро и стянул у него в наглую бейсболку с облезшими краями на козырьке. Нитки топорщились, все кепка была в черным и ржавых пятнах, только логотип Тоттенхэм Корп оставался более менее целым. Рана от прикосновения бейсболки взвыла острой болью и стала саднить еще сильнее.
Боб натянул козырек до самых глаз, сунул руки в карманы джинс и быстрым шагом, сутулясь, пошел по главной улице. Его так трясло и колотило от холода и нервов, что ему постоянно приходилось украдкой проводить рукой по лицу, проверяя заодно, не стекала ли кровь.
- Твою ж мать, - Боб заметил уличных констеблей перед пешеходным переходом и свернул в проулок. Поминутно оглядываясь, он оббежал супермаркет с другой стороны и вышел на перекресток. Через два дома он дошел до узкого проулка, прошлепал кроссовками по еще нетронутому тонкому слою снега, поднялся по ступенькам и с оттягом открыл тяжелую металлическую дверь.
На самом деле это был не совсем спортзал. По вторникам и четвергам здесь проводились любительские бои. Незаконные, конечно же. Боб туда не совался, потому что по рассказам Раз Два – «Бобски, тебе делать там нечего» - конец цитаты.
Бабла было мало, подстав много. Твой собственный тренер мог заключить сделку так, чтобы тебя отмудохали на ринге до отказа почек и еще навариться на этом.
Раз Два много рассказывал о боксе. Его самого попросили подыграть и сдаться за два боя до чемпионского титула, а когда он отказался – отравили воду в бутылке. Спасибо и на том, что Танк, тот с кем он бился в тот вечер, всего лишь выкинул его за ринг. Раз Два сломал спиной два судейских стола и усвоил урок до конца жизни.
Но иногда того мучила ностальгия. Он говорил, что в мире, где он вырос, были только бары, пабы и бакалеи. И среди уличной шпаны, наркоманов, торчков и бездомных он нашел место, где почувствовал, что мог контролировать свою жизнь. Всего на пару часов обманного чувства контроля. Где все зависело не от правительства, технологий, денег, связей, а только от него самого.
Боб не стал заходить в главный зал, а сразу двинулся в комнату со снаряжением. Та была сквозная и выходила через коридор в тренерскую и душевую. По хорошему вся экипировка должна была лежать аккуратно, но сегодня на полу валялись пыльные макивары, лапы и полупустые боксерские мешки и груши. Боб застыл на секунду и огляделся. Везде горел свет, кроме кабинета Эдди на втором этаже и он решил перестраховаться. Раз Два не просто так доверяли ключи. Эдди было почти семьдесят, но он мог дать по яйцам за разгром так, что даже на детей можно было не рассчитывать, поэтому Боб вытащил ствол из-за пояса и, тихо ступая мокрыми кроссовками, двинулся по коридору.
За дверью в раздевалку донеслись голоса. Боб поздравил себя с особенно удачным днем и аккуратно приоткрыл дверь на пару дюймов чтобы оглядеться.
В раздевалке было двое быков. В темных рубашках и пиджаках, со стволами, смурно и недовольно пялившиеся в сторону душевой. Боб не знал, что там творилось, так как душевая располагалась параллельно коридору и для того, чтобы узнать больше, пришлось бы не только зайти в раздевалку, но и заглянуть за угол.
Оба быка молчали, чужой голос увещевал о каких-то долгах, так что Боб кисло хмыкнул, оттер вспотевшую ладонь о бедро и с удара ноги открыл дверь. Улицы учили быстро, наглядно и без второго шанса. Никогда не носи пистолет, если не будешь им пользоваться. Никогда не заходи в комнату с вооруженными людьми с взведенным курком, если только у тебя нет подстраховки или ты не в бронежилете. Или если ты не коп. Или на крайний случай, удачливый идиот. Сначала стреляй, потом спрашивай.
Поэтому Боб всадил две пули одному и три тому что стоял дальше. Но это уже от нервов, так как не успел во время притормозить палец на курке. Дверь успела только с глухим звуком отскочить от стены, а Боб уже целился в какого-то приземистого мужика в костюме, который держал на мушке Раз Два.
Этот схлопотал в спину пять пуль, а шестую получил за добавкой, уже валяясь трупом на полу душевой.
Боб сам не заметил, как в панике задержал дыхание и сейчас облегченно выдохнул.
Раз Два стоял спиной к нему на коленях, голый и с заведенными руками. Оглянулся и с непередаваемой улыбкой опустил руки:
- Боб, как я ахренительно рад тебя видеть.
Тот убрал пушку за пояс и настороженно оглянулся, осматривая почивших гостей.
- Это, блять, еще кто такие?!
Раз Два встал с колен, закрыл воду в кране и, переступив через труп, прошлепал босыми ногами в раздевалку. По кафельному мокрому полу от тела уже растекались красные щупальца крови.
- Фанатки из прошлого.
- Веселое у тебя прошлое, - хмыкнул Боб, стараясь не слишком пялиться на Раз Два, который вытирался махровым полотенцем. У того были мощные крылья плеч, красиво перекатывающиеся от движений мышцы на спине, а посередине тонкая ребристая полоска позвоночника. От взгляда на белые ягодицы и длинные ноги Боб смутился и уставился на скинутый на скамейку серебристый костюм-сауну, в котором Раз Два тренировался до прихода гостей.
- Уж какое есть, - согласился Раз Два, натягивая через голову футболку. Пока застегивал джинсы внимательно глянул на Боба. – Эй, у тебя кровь.
Раз Два подошел, сдернул за козырек бейсболку и с ужасом уставился на рану. Пока адреналин гулял по крови, Боб даже забыл, что пришел просить убежища или хотя бы бинтов.
- Мать твою, Боб, кто ж тебя так… - но не успел закончить, как все понял по бегающим глазам и в сердцах не выдержал. – Дьявол ее побери, старую суку.
Боб стерпел, пока Раз Два по хозяйски притянув к себе его голову осматривал лоб, аккуратно придерживая виски большими пальцами, и только слабо улыбнулся в ответ.
- Как я с тобой согласен Раз Два, но, кажется, я ее убил.
- Давно пора, - хмыкнул тот, осторожно касаясь пальцами раны. - Мы тебе с Мямлей еще и алиби организуем по такому празднику.
Боб зашипел и вывернулся. Раз Два тут же подхватил его за локоть и прижал к себе.
- Так, сначала я тебя заштопаю, потом мы узнаем, что ты там натворил…
- А потом? – спросил Боб послушно позволяя себя тащить в тренерскую.
– А потом мы вернемся и приберем весь этот бардак, пока Эдди меня не кастрировал.
Бобу оставалось только кивнуть.
Три часа спустя после того, как они узнали, что Боб все же не убийца, а только наградил свою старушку отменным кровоподтеком на скуле, после чего она сгоняла в магазин и успела выпить столько джина, что впору можно было утопиться... После того, как они избавились от трупов, разложили экипировку в зале и замыли кровь, они оказались в пабе неподалеку, прихлебывая пиво.
Они уселись за пустой барной стойкой. Боб вяло перекатывал по столешне кружку с пивом из руки в руку, а Раз Два допивал свое темное и посматривал матч по телевизору.
- Боб, ты о чем задумался? Снова о матери? – Он в утешающем жесте хлопнул его по плечу. – Забей, Боб. Давно бы сказал, мы бы тебе с квартиркой помогли.
- Да есть у меня деньги, - отмахнулся Боб, раздражаясь, что руку Раз Два с плеча так и не убрал.
- Тогда чего такой невеселый? Ты ж мне жизнь спас, Боб. Ты понимаешь? – Раз Два сжал плечо покрепче и даже погладил большим пальцем, словно втирал по кругу. – Я ж тебе по гроб жизни должен. Проси о чем хочешь.
- Ничего я не хочу, - буркнул Боб утыкаясь носом в кружку, надеясь, что румянец, окрасивший его щеки не слишком заметен.
- Да ладно тебе, Боб. Ну что ты хочешь? Слушай, мы же даже не обнялись!
Боб поперхнулся пеной и попытался убрать чужую руку с плеча.
- Да чего ты выдираешься? Иди сюда.
Боб думал - не палится ли он безумным затравленным взглядом, пока убирал то одну, то другую руку со своей талии.
- Раз Два, я сейчас тебе руку сломаю, если не прекратишь, - прошипел он, сдирая нахальные руки со спины. – Не хочу я с тобой обниматься. Иди на хер, Раз Два. Я кому сказал, прекрати.
Раз Два только посмеялся, стиснул того в крепком объятии и держал Боба, пока тот не перестал пихаться. В завершении еще и голову ему на плечо положил.
- Ну, вот видишь, ничего страшного, Боб.
Но тот ничего не ответил вплоть до того как Раз Два надоело стискивать его в своих медвежьих объятиях и он не вернулся к своему пиву еще довольнее, чем был. Боб только несчастно вздохнул и упал на сложенные на стойке руки.
«Очень даже страшно, Раз Два», хотел ответить ему Боб. «Ты даже не представляешь себе насколько».