[rocknrolla-slash]

Название: Deal with it
Автор: MandoDiao
Бета: Лэни Атлейн
Фандом: Rock'n'rolla
Пейринг: One Two \ Handsome Bob
Рейтинг: NC-17
Жанр: однозначно UST и бред сивой кобылы
Дисклеймер: все Гаю Ричи, это просто ода тандему Тома Харди и Батлера
Комментарий: а я все не успокоюсь)
Предупреждение: авторский стиль и видение персонажей... ООС такой ООС, маты


Нелегальный бизнес в Лондоне всегда был обширен, но к нему обращался только определенный сорт людей. Их шайка никогда не замахивалась на что-то слишком серьезное: Вилли заведовал подпольными ставками на конные скачки по сезону, Раз Два и старик Эдди, который владел спортзалом, приглядывали за боями, присваивая себе небольшой процент с каждого поединка, Фред устраивал покерные столы, Мямля «наводил губки» купленным задарма тачкам и сбывал на рынке. Боб всегда был немного в стороне от дел, однако был не прочь пошуметь стволами, если за это хорошо приплачивали. Прошлый их опыт подкатить к рынку недвижимости закончился тем, что всех троих чуть ли не шлепнули на заброшенном складе у Ленни, поэтому теперь они действовали как осторожные черти. Тем более, что, после того, как основная часть влияния перешла к Арчи, тот еще не определился, насколько жесткую политику будет вести.

Куки у них заведовал наркотой, закупая у поставщиков и распространяя как в городе, так и в провинции, имея себе приличный куш, но всегда оставаясь не от мира сего. Что-то дьявольское приходило с наркотиками и, при всей доброжелательности Куки, никто не мог сказать, что водил с ним закадычную дружбу. Куки дружил только с коксом, в дуэте с именем, как с сахарной пудрой. Иногда даже Раз Два не мог поручиться, с кем он говорил – с Куки или его дружком кокаином, а это говорило о многом.

Тики и Рой были хозяевами бара, в котором зависала шайка, и получали свой навар за то, что передерживали бабло от прибыли у себя, как общаг, а потом распределяли каждому, предоставляя ребяткам укромное местечко перетереть о своих делишках, планах и просто пообщаться. Если кто-то искал шайку, то звонили всегда в бар.
На этот раз телефон взял Фред, пока Мямля, который обычно сидел на телефоне, выехал посмотреть бэушную Хонду за городом.

- Раз Два, - позвал Фред, когда положил трубку. – Тут тебе дело наклевывается, подойдешь?

Тот отложил газету, в которой просматривал итоги Супер-Кубка, и с подозрительным прищуром поднялся из-за стола. Стоило отметить, что разговор был довольно безобидным и коротким, но от голоса его собеседника у Раз Два волосы встали дыбом. Он поежился, вспоминая тихий вкрадчивый голос, и спросил громко:

- Ну что, кто не прочь заработать три штуки напополам?

Фред приводил в порядок журналы, но поднял голову.

- А что надо?

- Съездить в СолдингХем на стрелу.

- Там крутятся серьезные шишки, - нахмурился Боб, скидывая в пас карты. – Что нужно этим бандюкам?

- Иностранцы какие-то. Хотят наладить связи и чтобы им рассказали, что у нас в городе и почем.

- Три штуки за информацию? Странно это, - пожал плечами Фред, снова утыкаясь в свой журнал.

- Без тебя знаю, вот и спрашиваю - кто поедет за компанию.

Боб, рассматривая пришедшие в руку карты, вздохнул, чертыхнулся и снова скинул.

- Давай я, что ли.

Раз Два сомневался на долю секунды больше, чем положено, но кивнул, достал из кармана ключи и кинул Бобу. С некоторых пор он предпочитал, чтобы руки у того были всегда заняты делом в его присутствии, так как Боб имел склонность быстро отвлекаться на левые мысли. Мысли, связанные с Раз Два.

- Ты за рулем.


СолдингХем размещался в шести часах езды за городом. Это были огромное восемнадцатилуночное поле для гольфа, аккуратная улочка из коттеджей для отдыхающих, с теннисным кортом и усадьбой, в которой располагался ресторан. Они приехали к позднему вечеру, на улицах бродили хорошо одетые бизнесмены, красивые дамочки прогуливались с первыми под руку. Связной вышел сразу, как только они подъехали и обратились на ресепшн в поисках Мистера Уайчила. Раз Два, как и Боб, чувствовал себя здесь неуютно. В холле усадьбы были желтые, как яичный желток, стены, обрамленные белой лепниной, высокие окна, а стойка, за которой сидела кукольно-красивая девушка с приклеенной улыбкой, была сделана из цельного куска белого мрамора с золотым тиснением по кайме.

Боб был в неподобающей под антураж толстовке и низких джинсах, первоначально даже не собираясь выходить из машины, Раз Два стоял в своей обычной футболке и кожаной куртке. Он засунул руки в карманы, и, пока они стояли в ожидании, что о них доложат, приподнял туфлю и присвистнул, глядя на сверкающий от чистоты пол. В полу отразилась его небритая морда, смотрящая на самого себя сверху вниз. Боб очаровательно улыбнулся девушке, перехватил взгляд друга и солидарно причмокнул.

- Нехило тут, да? Не хочешь забабахать такое у себя в квартирке?

- Ни за что.

- Мистер Раз Два? – к ним вышел прилизанный молодой человек во фраке, и тот непроизвольно переглянулся с Бобом.

- Да.

- Вы и ваш коллега следуйте за мной, мистер Уайчил ждет вас.

- Как скажете, - послушно отозвался он и пошел за щеголем по винтовой каменной лестнице.


Уайчил оказался невысоким сорокалетним мужчиной с дряблым мягким подбородком, короткими толстыми пальцами с золотым кольцом на мизинце, одетый в шикарный костюм темно-синего цвета. Он восседал за накрытым столом, сверкая дорогущими запонками на манжетах. Раз Два был бы кем-то другим, если бы не узнавал с первого взгляда настоящие цацки, которые носили только богатые люди и, судя по шелковому галстуку, яшмовой булавке, а также двум телохранителям, которые стояли поодаль на террасе, с которой открывался чудесный вид на зеленый газон, закат и живописный фонтан, Уайчил бы не просто богат. Он был ОЧЕНЬ богат. Вызывающе, кричаще и явно не соответствовал званию главного босса, ведь только идиоты выставляли свою должность напоказ. Ленни так вообще везде посылал Арчи, оставаясь в тени и выезжая только по очень важным сделкам. Уайчил хотел произвести впечатление главного, но был слишком непредставителен для этой роли.

И, кроме вежливой улыбки, приятной речи и деликатного подхода к беседе, только пустые змеиные глаза подтвердили в нем серьезно настроенного человека, который во время ужина с ними двоими предложил участвовать шайке в похищении действующего депутата Лондонской Ассамблеи. Его план был довольно прост: шайке нужно было украсть депутата во время охоты в лесу, чем тот собирался заняться в ближайшие выходные, запереть его в любом подвале, немного попытать, но без фанатизма, добиться подписания доверенности и залить его несколькими тоннами бетона, заблаговременно выдрав тому все зубы, чтобы осложнить опознание полиции.

Раз Два и без подсказок понял, что Уайчил собирался забрать все его финансы и имущество, перевести деньги куда-нибудь в Никарагуа через оффшоры и подпихнуть на следующие выборы своего кандидата.

Уайчил отвечал на все вопросы, продолжая поедать гусиную печень и абсолютно не боясь прослушки, не утаивая от гостей своих вполне прагматичных планов, объясняя все тем, что собирался теперь сотрудничать с ними вплотную. Официант разливал обоим ошеломленным гостям белое вино, менял блюда, салаты, закуски, а потом, когда Уайчила отвлекли срочным звонком и он отошел, предупредительно извинившись, Раз Два отогнал услужливого паренька, чтобы перекинуться парой слов с Бобом.

Тот был молчалив все время и теперь, словно читая его мысли, тихо произнес:

- Не нравится он мне. И дело это не нравится. Хоть убей, Раз Два, но чую, что все это плохо пахнет и нам не стоит с ним связываться. Слишком он много и исподволь спрашивает об Арчи.

Раз Два кивнул, подтверждая собственные догадки, а потом, слегка замявшись, спросил:

- Боб?

- М? – тот успокоился и решил доесть сырные булочки, макая их в пикантный сырный соус.

- Это ты гладил меня во время ужина ногой по ноге?

Боб чуть не поперхнулся, вытаращил глаза и с набитым ртом покачал головой.

- Нет. Нафига?

Раз Два откинулся на спинку стула, в растерянности смотря перед собой.

- Нам пора валить отсюда.

Боб не стал с ним спорить, а только запихнул остатки булочки за щеки, усиленно жуя.


Раз Два всегда предпочитал ходить на такие встречи сам или с Мямлей, так как, наверное, единственный среди всей шайки умел дипломатично изъясняться. Поэтому он не стал в лоб говорить Уайчилу, чтобы он шел лесом, а с сожалением посетовал, что не в его полномочиях отвечать за всю шайку и что он должен посоветоваться с остальными членами банды, выигрывая тем самым для них время.

Уайчил воспринял его ответ спокойно, но почему-то Раз Два был уверен, что тот не поверил ни единому его слову, так беспристрастен остался его взгляд.

- Вечер уже поздний, и я должен откланяться, господа, - произнес в завершение их разговора тот, вытирая губы салфеткой. – Кроме того, я настаиваю, и отрицательного ответа не приму, чтобы вы остались на ночь в одном из наших коттеджей и пустились в обратную дорогу только утром.

- Спасибо за щедрое приглашение, - поблагодарил Раз Два, собираясь встать из-за стола. Все это время он с опаской косился на двух мордоворотов, которые охраняли Уайчила, и решил, что легче согласиться, пока их отпускали с миром. Относительным миром.

- Возможно, - внезапно слишком мягкая для мужчины рука Уайчила оказалась поверх руки Раз Два, - вы хотели бы остаться погостить? Я с большим удовольствием провел бы вам экскурсию по местным достопримечательностям. Быть может, несколько ни к чему не обязывающих партий в теннис? Или вы, как и я, любитель гольфа?

Раз Два не вздрогнул, но похолодел с ног до головы, как кролик перед удавом.

- Я собственно не… гей, - неловко произнес он, и его вежливая улыбка стала натянутой. Сам Раз Два смотрел на ладонь Уайчила и думал как бы высвободить свою, не устраивая сцены.

- Ох, - тут же отстранился тот. – Тогда простите великодушно, вам наверняка были неприятны мои… авансы.

Раз Два поверил бы ему, если бы у того в глазах мелькнула хоть капля сожаления, но бизнесмен улыбался с четко выверенной долей раскаяния. Хотя, может, это было связано с тем, что Уайчил был просто хладнокровным ублюдком, способным на любую гнусность, хотя и строил из себя непонятно что аристократического разлива.

- Ничего страшного, - отозвался Раз Два, встав из-за стола. – Приятного вечера.

- Не держите на меня зла, очень прошу. И знайте, мое предложение остается в силе, даже если вы все же передумаете.

Раз Два ничего не ответил, кивнул, и связной выпроводил их обоих из усадьбы.


В двухэтажном домике на окраине СолдингХема на первом этаже была большая просторная гостиная, а на втором - две спальни и общая ванная комната. Без лишнего лоска, с теплым ореховым оттенком дерева, которым облицевали стены и пол. Раз Два не привык к высоким потолкам, не видел смысла располагаться с удобствами надолго, скинул куртку и сразу направился в свою комнату, а Боб последовал за ним, улыбаясь собственным мыслям.

- Только не говори ничего.

- Я вообще молчал, - с непередаваемым ехидством заметил Боб, прислоняясь спиной к комоду и складывая руки на груди.

Раз Два зло посмотрел на него, и тот подло засмеялся.

- Мне-то уж можешь довериться. Кому расскажу – не поверят. Я - могила, честное слово, - он показал раскрытые ладони, сдаваясь. - Правда, мне все равно показалось, что лучше бы мы свалили прямо сейчас.

- Согласен, вот только нам шины прокололи, если ты не заметил, и оружие из багажника вытащили.

Кровать в комнате была мягкой, она прогнулась под весом Раз Два и покачнулась матрасом вместе со светлыми персиковыми простынями.

- Бля, а он серьезно настроен, - напускная веселость быстро слетела с Боба.

- Я не хочу говорить об этом, – отрезал тот. - На крайняк завтра на автобусе смоемся. Не будет же он устраивать перестрелку, пока здесь тусит столько народу. В душ пойдешь?

- Ага, - сказал Боб, но не двинулся с места, разглядывая друга со странным выражением лица. Для удобства он даже ноги скрестил и голову склонил к правому плечу.

- Душ там, - показал большим пальцем Раз Два влево и со вздохом откинулся на кровать, отчего даже подушки подпрыгнули.

- Ага, я заметил, - все так же отстраненно кивнул Боб, полуприкрыв глаза. – Знаешь, - задумчиво произнес он, рассматривая, как тот лежал, закинув руки за голову, и короткие рукава футболки не прикрывали сильные мышцы предплечий, которые напряглись и обрисовались от локтя и выше. – Мне даже понравилось, что ты так спокойно отнесся к тому, что он к тебе подкатил.

- А? – не понял Раз Два, приподнимая голову и замечая лицо друга.

Боб не стал говорить о том, что уже давно видел по поведению Раз Два - все очень сильно изменилось между ними с тех пор, как только тот узнал о его ориентации. Он больше старался не касаться Боба даже мельком, держался на расстоянии и напрягался, как только тот хотя бы мимолетно нарушал его личное пространство. Напрягался как струна, а потом с усилием делал вид, что ничего не происходило.

Но Боб не стал давить на него, только приподнял бровь и лениво улыбнулся.

- Ничего. Хорошая кровать, говорю. Двуспальная. Удобная, наверное? – он уже знал, какая последует реакция на его реплику, и она не заставила себя ждать.

- Даже не думай, Бобски, - угрожающе произнес Раз Два.

Тот показал ему свою излюбленную заговорщицкую улыбочку, когда речь заходила насчет непристойных намеков между ними двоими.

- Поздно, - он подмигнул ему и осклабился. – Уже подумал.

- Иди в душ. Молча. Или я за себя не отвечаю, - предупредил Раз Два, садясь и стягивая обувь. – Ты мой кореш, Бобски, но получишь по морде от души.

Тот постоял еще немного, потом его посетила совсем нехорошая мысль, он скрыл ее за нервным покусыванием губ и пошел к ванной. Раздался его наигранный вздох разочарования, пока он стоял в проеме двери.

- Бедный я, бедный. Страдать мне в тоске без единой надежды на взаимность, - скорбно пожаловался он.

- Хм, - фыркнул Раз Два, снимая носки. Он даже не смотрел на него, притворяясь эмоциональным бревном.

- Только и остается, как дрочить на тебя, - ляпнул он, дождался, пока Раз Два ошеломленно уставится на него в ответ, заржал как конь и скрылся за дверью.

- Только попробуй! – гневно заорал тот напополам с испугом, который просто не успел скрыть.

Из ванной Боб отчетливо услышал, как тот вскочил с кровати, та бренькнула пружинами, освободившись от давления, и приблизился к двери, явно собираясь угрожать ему расправой. Но у Боба был другой план. Он громко щелкнул ременной пряжкой, словно снимал джинсы.

Раз Два проглотил все свои возмущенные фразы, булькнул за закрытой дверью, и Бобу пришлось зажать себе рукой рот, чтобы не захихикать. От натуги и в попытке сдержаться, он даже язык прикусил, чувствуя себя лучше всех и на миллион фунтов. Раз Два был потрясающе отзывчив на любые неловкости, которые были связаны с Бобом, и он пользовался этим, находя в своих проделках хоть какое-то утешение. Ему на самом деле ничего не нужно было от друга: ни секса, ни признаний, а только чтобы тот позволял себя любить и не шарахался от Боба, как от прокаженного, делая вид, что все осталось по-прежнему.

Боб не понимал, что это за лицемерие, и хотел немного его проучить. Совсем чуть-чуть. Поэтому расчетливо негромко застонал.

- Мать твою! – вполголоса ругнулись в комнате, и Раз Два отшатнулся от двери, подальше от ванны.

- Ммммм, - пошло протянул воодушевленный Боб. – Оооо, вот так хорошо. Не хочешь со мной поговорить, пока я занят, Раз Два? Или я могу рассказать, о чем я думаю. У тебя потрясающая задница. Она мне прям жить спокойно не дает. Такие ягодицы, ты их специально подкачиваешь, или они от природы?

Раз Два заревел как подбитый медведь, толкнул плечом дверь, та была не заперта и ударилась о стену, и красный как рак уставился на ржущего и полностью одетого Боба, схватившегося за живот.

- Бляя, ты бы видел свое лицо, ахах, - хрюкнул он, пытаясь отдышаться и переходя на сиплый заразительный смешок. – Это просто невероятно, чувак. Ты просто нечто. Ты же не думал, что я здесь семейные драгоценности полировать начну?

- У меня слов на тебя нет. – Раз Два прикрыл руками глаза. - Пошел отсюда, пидрила, пока я тебе в челюсть не прописал. Тоже мне, хохмач нашелся. – Он проследил, чтобы Боб выбрался из комнаты, и подтолкнул его в спальню, когда тот замешкался. – Вали-вали, гомосек-террорист проклятый.


Пока тот заперся и включил душ, Боб праздно шатался по коттеджу, рассматривая безделушки на полках, скатерти, салфетки, шторы, большую карту, которую повесили на стене, глобус, стоящий в углу. Он встал возле книжной полки и, нервно подергивая ногой и постукивая по полу под неслышный ритм, стал читать названия на корешках. Всяко лучше, чем пуститься в страну фантазий, где фигурировали бы кафельная плитка и мокрый обнаженный Раз Два. За большой протестантской Библией висели маленькие провода. Боб скривился, но не стал акцентировать на них внимание, а словно случайно глянул в окно и заметил, как в рядом стоящей усадьбе гасили последний свет в окнах.

Ему с самого начала не понравилось, что они уехали так далеко на чужую территорию, тем более не понравилось, как спокойно Уайчил отреагировал на их завуалированный отказ. То, что он хотел ему ноги оторвать, чтобы не распускал, было личным делом Боба и симпатии к общему впечатлению от бизнесмена это все не добавляло.

Боб сразу понял, что здесь что-то не так даже в самом коттедже, когда заметил, пока был в ванной, что там была открыта фрамуга над окном, чтобы не запотевали стекла, и работала вытяжка. Внутренних замков на двери в коттедже не было, кто угодно ночью мог завалиться к ним и перестрелять их, пока они спали.

Все это смахивало на ловушку, из которой они могли не выбраться, и прямо сейчас было похоже, что железная клетка закрывалась. В окне он заметил тени, которые приближались к ним от усадьбы. Боб нахмурился, потратил некоторое время, обустраивая дверь, чтобы ее не так легко было выбить, и решительно двинулся в ванну.

- Открой дверь, - приказал он, стуча.

- Чего? Ты не можешь подождать? – Боб нетерпеливо саданул по двери ногой. - Погоди ты, - глухо откликнулся тот сквозь шум воды, который тут же стих.

- Быстро, Раз Два! Мне не до шуток.

Замок на двери щелкнул, и Боб тут же зашел внутрь, закрывая дверь за собой. Он вытащил из-за пояса свой шестидюймовый Рюгер и положил на раковину, чтобы тот не мешался. Боб был невысокого роста, и ему пришлось подпрыгнуть, чтобы плотно закрыть фрамугу. Он снова открыл воду в душевой и в раковине, пустив горячую струю на полную силу. По комнате тут же стал разливаться горячий пар, а стекла моментально запотели.

Все это время Раз Два стоял в стороне, обернутый лишь в полотенце на бедрах, утирая с висков, лба и ресниц лишние капли воды. Он посмотрел на револьвер и деловито спросил:

- За нами гости?

- Ага, и в комнатах камеры и прослушка. Здесь, я думаю, тоже. – Он кивнул на датчик дыма, который совершенно был не нужен в ванной. Пар поднимался из фаянсовой ванны густыми клубами, и Бобу уже становилось жарковато. Он стянул через голову толстовку, скинул в сторону и остался в одной футболке.

- Дай пройти, у меня там одежда, - тот кивнул на корзинку для белья, но Боб даже не думал разминуться с ним в узком проходе. Он смотрел перед собой, ровно в солнечное сплетение друга и напряженно прислушивался, будто бы и не замечая обнаженного и нетерпеливого Раз Два.

- Они здесь, - прошептал Боб и подошел к нему. Взял с крючка маленькое вафельное полотенце, нашел уголок и приложил к его груди прямо над аккуратным темным соском. Раз Два напряженно замер.

- Боб, отойди, - попросил он, боясь пошевелиться, пока тот с болезненно расширенными зрачками пялился на треугольник темных волос на его груди, преходящий в темную узкую дорожку, идущую вниз.

- Ты еще не до конца вытерся, - сглотнул Боб и облизнул сухие губы, промачивая уголком своего полотенца бисеринки воды, оставшиеся на его коже. Раз Два уже видел этот взгляд, тяжелый и давящий, который в подробностях сообщал, где сейчас хотели оказаться чужие руки.

Боб еще раз облизнулся, уточняя, что не только руки, но и кое-что другое. Над губами у него выступила испарина, короткий ежик волос блестел, ворот футболки промок, а по вискам скатывались прозрачные капли, но Раз Два стоял здесь, перед ним, весь такой пышущий жаром здорового чистого тела, разгоряченного душем, размякший и расслабленный, с влажной кожей, пахнущий гелем для душа.

- Ты же не гей? – как-то отстраненно спросил Боб, ведя полотенцем над напрягшимися сосками, будто Раз Два было непереносимо холодно. Он смотрел на него сверху вниз, ощущая, как сердце заколотилось как бешеное где-то в горле, он перехватил у Боба полотенце, чтобы скинуть его на пол, и сделал два шага назад.

- Мы уже это обсуждали, - голос его предал, на секунду пропав совсем.

- Да-да, - закивал тот и немного послушал, что происходило сейчас в коттедже, но там, видимо, было пока что тихо. Шум льющейся воды мешал определить точно. – Ты говорил, что у тебя никогда не встанет на что-то подобное, я помню. Но ведь тогда, - Боб упрямо подошел ближе и положил руку ему на голое мокрое плечо, - я могу коснуться тебя здесь, и ничего не будет. Ведь так?

Раз Два хотел оттолкнуть его, но это лишний раз оставило бы раунд за ним, а на сегодня тот и так слишком много раз смущал его своими идиотскими шутками. С другой стороны, внутренний голос подсказывал ему, что это не похоже на шутку, так как за дверью сейчас могли находиться наемники, и уж кто, как не Боб, знал, что сейчас совершенно не время выяснять, кто был прав, а кто нет.

В вопросе явно сидел подвох, поэтому Раз Два отмахнулся, скинул его руку и попытался пройти.

- Хватит ребячиться, Боб.

- Давай выясним это раз и навсегда, - он перегородил дорогу и положил влажные от пота ладони ему на грудь. Медленным движением он скользнул руками вниз до выступающих грудных мышц, развел пальцы в стороны и накрыл его соски сверху. Раз Два схватил его запястья, останавливая и напрягаясь всем телом.

Боб погладил его по горячей коже, пылающей под пальцами, и придвинулся ближе. Раз Два непроизвольно проследил, как тот в задумчивости вел языком от одного края губ до другого, оставляя влажный след, который практически загипнотизировал его. Боб высвободил одну руку из захвата и указательным пальцем проследил выемку посередине пресса до самого пупка, пробуя подушечкой пальца влажные капли, стекающие вниз следом, и Раз Два попытался отстраниться, упершись спиной в стену.

Боб последовал за ним, развернул ладонь пальцами вниз и накрыл хозяйство Раз Два сквозь полотенце.

- Блять, - прошипел он, быстро задышал и отвернулся, чувствуя, как его затопил обжигающий стыд. – Я не…

- Тссс, - Бобу было наплевать на его отмазки и отговорки, он просто стоял рядом, касаясь его горячей кожи футболкой, и дышал так же тяжело, как и Раз Два. Он схватил его за подбородок, повернул к себе и замер на секунду, рассматривая его темными от возбуждения глазами. Дышать было тяжело, пар заволок комнату, как туманом, по спине стекал пот. Боб моргнул и резко влепил ему поцелуй в губы, крепко сжимая правой ладонью его вставший член, бывший на ощупь как раскаленная труба, завернутая в махровую ткань.

Тот протестующие замычал, приоткрыл рот, чтобы вдохнуть воздуха, и попытался оторвать от себя нахальную ладонь, которая хорошо устроилась по всей длине ствола и пыталась пролезть вместе с полотенцем глубже между ног к яйцам. Боб воспользовался моментом и углубил поцелуй, выхватывая у мгновения самое острое переживание за всю его жизнь. Раз Два подрагивал в его руках, пытался избавиться, как от клеща, но слишком слабо, пока его уверенный в будущем член тыкался Бобу в пальцы, искушая приласкать как следует. Что Боб и сделал, дернув полотенце на пол и обхватив уже истекающую головку, и начал уверенные движения вверх и вниз, увлекая за пальцами мягкую крайнюю плоть и касаясь жестких паховых волос.

- Я тебя придушу, - пообещал разморенный Раз Два, чувствуя приятную слабость во всем теле и до сих пор пытаясь сопротивляться. Об него можно было фитили зажигать, так он горел и плавился у Боба в руках, поминутно забываясь и вздрагивая бедрами, а следом и всем телом от удовольствия.

- Это обычная дрочка, чел, - рыкнул на него Боб, покусывая его нижнюю губу, вылизывая подбородок, елозя по щетине и совершенно неубедительно улыбаясь, злясь и страдая одновременно. – Переживешь, твою мать.

Раз Два сильно схватил его за шею руками, то ли пытаясь осуществить угрозу, то ли держась, чтобы не свалиться на подгибающихся коленях, не отвечал на поцелуи, но позволял себя щупать, мять, ласкать и доводить до исступления, без единого стона, но надсадно дыша, словно бежал стометровку и проигрывал времени. Он зажмурил глаза, когда понял, что все равно ничего не видел среди белесого пара.

В комнате за дверью послышался шум упавшей мебели, Раз Два привалился к Бобу всем телом, больно сжимая ему загривок вместе с футболкой, и тому в руку выплеснулась теплая сперма, а в ухо раздался хриплый утробный стон. Он держал друга в объятиях, чувствуя, как его собственный член неудобно упирался в шов джинс и пульсировал между ног, но продолжал гладить Раз Два, заставляя того переживать послеоргазменные судороги, валиться почти всем своим весом ему на плечи, и вырывал из него томные постанывания, мычания напополам с влажным дыханием в шею.

- Да, вот так, - подбадривал его Боб с низким хрипением в голосе, переходящим в напряженную сипоту. Тот доверчиво позволял себя обнимать и поглаживать по спине, как норовистую лошадь.

Раз Два последний раз застонал в голос, уже не в силах заглушать рвущийся из груди переизбыток тактильных ощущений. Он отзывчиво дернул бедрами и расслабленно выдохнул, растекаясь вокруг Боба, как теплое одеяло, словно пытаясь его в себя завернуть.

- Блять, блять, блять, - безостановочно забубнил он, утыкаясь влажным горячим лбом ему в плечо и дрожащей рукой пытаясь упереться об стену, чтобы обрести равновесие и перестать пытаться уложить Боба на пол. – Бля. Прости, я…

Тот снова потянулся и ласково прижался своими мягкими губами к нему, почти целомудренно, и отстранился, улыбаясь сумасшедшей улыбкой самого счастливого человека на свете. Там не было осуждения или злорадства, только губящая нежность и любовное внимание, с каким он запоминал вид растрепанного Раз Два, с шальными пьяными глазами, который сглатывал и пытался отдышаться.

За дверью снова что-то громыхнуло, и улыбка Боба стала на редкость порочной и зловещей.

- Кажется, они разгребли мою баррикаду в спальню.

Он поднял полотенце с пола, чтобы вытереть сперму с руки, кривясь от неприятных ощущений трущегося члена о молнию, взял револьвер, переломил пополам, чтобы проверить патроны в барабане, щелкнул, закрывая его обратно и, немного сутулясь, пошел к двери.

- Пизда вам, ублюдки, - многообещающе произнес он, распахивая дверь настежь, поджав губы и сверкая глазами. Боб всегда был настоящий рубаха-парень, со всеми, кроме Раз Два, когда ему грозила опасность. Тогда выходил чокнутый Боб, гроза всех мудаков, который без единого сомнения выстрелит в голову и даже не вспомнит лицо убитых на следующий день.


Им пришлось ловить тачку, но ни один водитель не был самоубийцей, чтобы останавливаться рядом с двумя мужиками, которые красовались фингалами и кровоподтеками. Боб шел задом наперед, выставив руку к дороге с большим пальцем, и улыбался для Раз Два, словно сегодня был праздник. На лбу царапина от удара уже пошла коростой, ведь на нем все заживало как на собаке. Раз Два шел навстречу, приглядывая за его спиной, чтобы того не дай бог не сбили, и снисходительно ухмылялся разбитыми губами.

- Мы скорее пешком дойдем, - слишком оптимистично заметил Боб, щурясь на яркое солнце, пока песок с дороги поднимался у них в ногах от мимо проезжающих машин.

- Прекратишь скакать, остолоп, может кто и остановится, - недовольно произнес Раз Два, потянувшись развернуть того лицом к движению. Тот уклонился и счастливо рассмеялся.

- Ты сначала догони, - предложил ему Боб, отбегая на пару метров и раскрывая руки в стороны, словно готовился к объятиям.

Раз Два закинул куртку за спину и покачал головой, шагая в том же ритме по обочине.

- Я слишком стар для всего этого, - проговорил он, наблюдая, как Боб цвел и пах щенячьим восторгом, когда красный кабриолет с откидной крышей остановился возле них, и из него им махнула молодая женщина в соломенной шляпе.

- Садитесь, красавчики. Правда, прекрасное утро?

- А то, - согласился с ней Боб, влетая на переднее сидение, не открывая дверцу. Раз Два забрался на заднее, устало откинулся на спинку и прикрыл глаза. В чем-то они оба были правы. Может, утро было не таким уж и плохим. Может, оно даже станет лучше.

Как хорошо, когда есть это многочисленное «может» и весь день впереди. А может, еще и вся жизнь.