" - Ты очень красивый. - А у тебя моя тыква."
Название: Unknown
Автор: Archi Weber
Бетта: Imiridil (Thanx a lot!)
Фандом: Rock'n'Rollа
Пэйринг: Handsome Bob/One-two (Красавчик Боб/Раз-два)
Рейтинг: R
Текст подкатом
В голове до сих пор гулом рояться слова:
— ты не поймешь…
— да кто тебя поймет лучше, чем я.
— я не стриптизерш хочу
— а кого
— я тебя хочу, раз-два.
Что потом было. А что потом было? Да ничего. По крайней мере, это не должно никого колышить. Это наша тайна и только, блядь, наша.
Красавчик, не унимаясь, мерил помещение шагами.
- Раз-два, ты же понимаешь, пять лет это не два, не год, не месяц. Это пять лет, это долгих ёбаных пять лет. - Боб рухнул на стул рядом, подтянул большую кружку пива и осушил её до половины. - Хотя, я сглупил. Не надо было мне ничего тебе говорить. Выпили бы вместе, разбежались, и утром - меня нет, я в клетке. Так нет, идиот, выпалил.
- Боб... - я поднял на него свои уставшие глаза.
- Вот ты мне скажи. Ты мне друг. Ты ж мне как брат.
Я кивнул.
- И, тебе сложно со мной сходить в клуб? Сложно, всего лишь один раз, станцевать - Боб упрямо посмотрел на меня. Я вздохнул, но вскоре всё же сдался.
- Ты куда меня привёл, шакал, - я нервно оглядывался по сторонам. Боб, едва не держа меня под руку, уверенно шагал вперёд, к дверям. У клуба толпилась весьма специфическая публика. - Блядь, это что, гей-клуб?
- А тебе не нравится? - Боб улыбнулся и, продолжая нажёвывать жвачку, схватил меня под локоть и затащил внутрь. - Тебе нравится сальса?
Я кивнул. Ноги несли меня куда-то. А куда конкретно, было известно только одному Красавчику.
Я никогда бы не подумал, что Красавчик завсегдатай подобных мест. Блядь, лучше бы сейчас в Притон, сыграть в бильярд, послушать новые истории Кукки о жизни рок-звёзд или, даже, нет. Сейчас я бы и от ребят из передвижного магазинчика не отказался. Но... весь мой надуманный рай за дверями этого сопливо-розового гнёздышка.
- Боб... - я вздохнул. Истерика подкрадывалась незаметно. Как же мне сейчас не хватало женского тела, в грудь которого можно было уткнуться лицом, чуть оцарапать своей щетиной нежную бархатную кожу, прикоснуться к мягким влажным губам. Ощутить всю прелесть того, что ты настоящий самец.
Но... сейчас я сижу за столиком в голубятне, и Красавчик не спускает с меня своих пытливых глазёнок.
- Раз-два, ну пожалуйста. Что тебе стоит? Один медляк, и я навсегда. - Боб запнулся, - на пять лет максимум от тебя отъебусь со своими шизовыми идеями.
Я вздохнул и встал. Начало песни было весьма лиричное. Боб, по-девчачьи, меня обнял, водрузив свою голову мне на грудь. Я тяжело вздохнул и принялся топтаться на месте. Вскоре заунывное начало песенки плавно перетекло в бодрый ритм. Но, как мне показалось, Боб совершенно не обратил на это звуковое изменение никакого внимания и, продолжая меня обжимать, медленно топтался рядом. Я без конца одёргивал руки Красавчика со своей задницы, перемещая на поясницу. Снова и снова. После неудачных попыток обмацать мой зад Боб перешёл в активное наступление. В его дикой голове созрел коварный план - меня поцеловать. Ну уж дудки, Красавчик. Танец танцем, а поцелуи и обжиманья оставь для кого-нибудь другого. Для какого-нибудь представителя этого места. Хотя, признаться, из меня и танцор-то херовый.
Но раз так хочет Красавчик, пусть так и будет...
Его грубая щетина царапала мне шею.
В переулке, за стенами этого грёбаного голубятника, не было ни души. Было безумно темно. Я бы даже сказал, слишком темно для такого вечера. Всё было против меня. Но для Красавчика.
Я закрыл глаза, пытаясь не обращать внимание на движение внутри меня. Я сдирал пальцы о грёбанную кирпичную стену, хотелось орать благим матом. Но пять лет, эти грёбанные пять лет не спускали своего напора.
Я не помню, как я добрался до своей квартиры.
Разделся прямо с порога. Я понимал, что уже завтра ничего не повторится. Завтра ничего не будет. И уже завтра никто не узнает, что произошло в этом грёбанном переулке. Никто не узнает, как Красавчик Боб загнул своего друга.
- Блядь... - сухо выругался я, отправляя футболку и джинсы в угол. Безумно хотелось в душ, в холодный ёбаный душ, чтобы смыть с себя весь этот сраный позор. Завтра утром всё закончится.
А хочу ли я этого?
Мягкая подушка и тёплое одеяло не спасало от ночного озноба. Я вертелся из стороны в сторону, долго не мог уснуть. А всё почему? Я думал о суде, о этом засранце, о Красавчике, о гей-клубе, в котором на нас пялились как на состоявшуюся пару. Да, блядь, молодец, Боб, перед всеми похвастался, какой у него заебатый мужик.
Закрыв глаза, я оказался в зале суда.
Я сидел на какой-то холодной лавке. Я был совершенно один. Где Мямля, где Кукки, где, чёрт возьми, все?
Оглядевшись, я столкнулся лишь с холодным презрительным взглядом судьи. Этот напыщенный индюк ударил своим молотом Тора и, произнёс ёбаную цифру. Озвучивание которой, вывернуло мои внутренности наизнанку.
Пять лет!
Из-за решётки, словно загнанный зверь, готовящийся к жестокой расправе над собой, на меня затравленно смотрел Красавчик. Он смотрел мне прямо в глаза, в его глазах читалось многое. И обида и злость, презрение и отрешённость, и, немного тепла. Я смотрел на него, разводя руками и, взглядом как бы говоря: «Брат, Красавчик! Это не в моих силах вытащить тебя из-за этой сраной решётки и забрать домой...»
Боб смотрит на меня своими большими грустными щенячьими глазами. Его ресницы подрагивают. Я громко дышу, выпуская воздух через ноздри. Его взгляд, мать вашу, слишком глубоко лезет ко мне в душу.
Щелкает замок, и его выталкивают за дверь.
- Пошевеливайся. У тебя теперь есть время, чтобы подумать над своим поведением, говнюк.
Напоследок он оборачивается и, как-то так, по-доброму, как всегда, улыбается, обнажая свои чуть кривые зубы. Его уводят. И, мне становится не по себе. Не по себе от того, что на моё плечо падает тяжёлая ладонь Арчи.
- Ну, что, Раз-два, ты мудак, раз не смог помочь своему Красавчику. Мудак ты, Раз-два.
Когда я пытаюсь очнуться от язвительных слов Арчи в моей голове, я резко подрываюсь в постели. Будильник летит на пол.
- Блядь. Который час?
И тут до меня, с ёбаным ужасом, начинает доходить, что это конец. Грёбанный конец. Пять лет. Пять долгих лет я обречён грызть локти. Грызть пальцы от того, что не смог, вернее струсил, сказать Красавчику самое важное, что всю ночь крутилось на языке.
Блядь, пять сраных лет в попытке забыться. А, наверное, просто забыть, что произошло и никогда больше не произойдёт.

Автор: Archi Weber
Бетта: Imiridil (Thanx a lot!)
Фандом: Rock'n'Rollа
Пэйринг: Handsome Bob/One-two (Красавчик Боб/Раз-два)
Рейтинг: R
Текст подкатом
В голове до сих пор гулом рояться слова:
— ты не поймешь…
— да кто тебя поймет лучше, чем я.
— я не стриптизерш хочу
— а кого
— я тебя хочу, раз-два.
Что потом было. А что потом было? Да ничего. По крайней мере, это не должно никого колышить. Это наша тайна и только, блядь, наша.
Красавчик, не унимаясь, мерил помещение шагами.
- Раз-два, ты же понимаешь, пять лет это не два, не год, не месяц. Это пять лет, это долгих ёбаных пять лет. - Боб рухнул на стул рядом, подтянул большую кружку пива и осушил её до половины. - Хотя, я сглупил. Не надо было мне ничего тебе говорить. Выпили бы вместе, разбежались, и утром - меня нет, я в клетке. Так нет, идиот, выпалил.
- Боб... - я поднял на него свои уставшие глаза.
- Вот ты мне скажи. Ты мне друг. Ты ж мне как брат.
Я кивнул.
- И, тебе сложно со мной сходить в клуб? Сложно, всего лишь один раз, станцевать - Боб упрямо посмотрел на меня. Я вздохнул, но вскоре всё же сдался.
- Ты куда меня привёл, шакал, - я нервно оглядывался по сторонам. Боб, едва не держа меня под руку, уверенно шагал вперёд, к дверям. У клуба толпилась весьма специфическая публика. - Блядь, это что, гей-клуб?
- А тебе не нравится? - Боб улыбнулся и, продолжая нажёвывать жвачку, схватил меня под локоть и затащил внутрь. - Тебе нравится сальса?
Я кивнул. Ноги несли меня куда-то. А куда конкретно, было известно только одному Красавчику.
Я никогда бы не подумал, что Красавчик завсегдатай подобных мест. Блядь, лучше бы сейчас в Притон, сыграть в бильярд, послушать новые истории Кукки о жизни рок-звёзд или, даже, нет. Сейчас я бы и от ребят из передвижного магазинчика не отказался. Но... весь мой надуманный рай за дверями этого сопливо-розового гнёздышка.
- Боб... - я вздохнул. Истерика подкрадывалась незаметно. Как же мне сейчас не хватало женского тела, в грудь которого можно было уткнуться лицом, чуть оцарапать своей щетиной нежную бархатную кожу, прикоснуться к мягким влажным губам. Ощутить всю прелесть того, что ты настоящий самец.
Но... сейчас я сижу за столиком в голубятне, и Красавчик не спускает с меня своих пытливых глазёнок.
- Раз-два, ну пожалуйста. Что тебе стоит? Один медляк, и я навсегда. - Боб запнулся, - на пять лет максимум от тебя отъебусь со своими шизовыми идеями.
Я вздохнул и встал. Начало песни было весьма лиричное. Боб, по-девчачьи, меня обнял, водрузив свою голову мне на грудь. Я тяжело вздохнул и принялся топтаться на месте. Вскоре заунывное начало песенки плавно перетекло в бодрый ритм. Но, как мне показалось, Боб совершенно не обратил на это звуковое изменение никакого внимания и, продолжая меня обжимать, медленно топтался рядом. Я без конца одёргивал руки Красавчика со своей задницы, перемещая на поясницу. Снова и снова. После неудачных попыток обмацать мой зад Боб перешёл в активное наступление. В его дикой голове созрел коварный план - меня поцеловать. Ну уж дудки, Красавчик. Танец танцем, а поцелуи и обжиманья оставь для кого-нибудь другого. Для какого-нибудь представителя этого места. Хотя, признаться, из меня и танцор-то херовый.
Но раз так хочет Красавчик, пусть так и будет...
Его грубая щетина царапала мне шею.
В переулке, за стенами этого грёбаного голубятника, не было ни души. Было безумно темно. Я бы даже сказал, слишком темно для такого вечера. Всё было против меня. Но для Красавчика.
Я закрыл глаза, пытаясь не обращать внимание на движение внутри меня. Я сдирал пальцы о грёбанную кирпичную стену, хотелось орать благим матом. Но пять лет, эти грёбанные пять лет не спускали своего напора.
Я не помню, как я добрался до своей квартиры.
Разделся прямо с порога. Я понимал, что уже завтра ничего не повторится. Завтра ничего не будет. И уже завтра никто не узнает, что произошло в этом грёбанном переулке. Никто не узнает, как Красавчик Боб загнул своего друга.
- Блядь... - сухо выругался я, отправляя футболку и джинсы в угол. Безумно хотелось в душ, в холодный ёбаный душ, чтобы смыть с себя весь этот сраный позор. Завтра утром всё закончится.
А хочу ли я этого?
Мягкая подушка и тёплое одеяло не спасало от ночного озноба. Я вертелся из стороны в сторону, долго не мог уснуть. А всё почему? Я думал о суде, о этом засранце, о Красавчике, о гей-клубе, в котором на нас пялились как на состоявшуюся пару. Да, блядь, молодец, Боб, перед всеми похвастался, какой у него заебатый мужик.
Закрыв глаза, я оказался в зале суда.
Я сидел на какой-то холодной лавке. Я был совершенно один. Где Мямля, где Кукки, где, чёрт возьми, все?
Оглядевшись, я столкнулся лишь с холодным презрительным взглядом судьи. Этот напыщенный индюк ударил своим молотом Тора и, произнёс ёбаную цифру. Озвучивание которой, вывернуло мои внутренности наизнанку.
Пять лет!
Из-за решётки, словно загнанный зверь, готовящийся к жестокой расправе над собой, на меня затравленно смотрел Красавчик. Он смотрел мне прямо в глаза, в его глазах читалось многое. И обида и злость, презрение и отрешённость, и, немного тепла. Я смотрел на него, разводя руками и, взглядом как бы говоря: «Брат, Красавчик! Это не в моих силах вытащить тебя из-за этой сраной решётки и забрать домой...»
Боб смотрит на меня своими большими грустными щенячьими глазами. Его ресницы подрагивают. Я громко дышу, выпуская воздух через ноздри. Его взгляд, мать вашу, слишком глубоко лезет ко мне в душу.
Щелкает замок, и его выталкивают за дверь.
- Пошевеливайся. У тебя теперь есть время, чтобы подумать над своим поведением, говнюк.
Напоследок он оборачивается и, как-то так, по-доброму, как всегда, улыбается, обнажая свои чуть кривые зубы. Его уводят. И, мне становится не по себе. Не по себе от того, что на моё плечо падает тяжёлая ладонь Арчи.
- Ну, что, Раз-два, ты мудак, раз не смог помочь своему Красавчику. Мудак ты, Раз-два.
Когда я пытаюсь очнуться от язвительных слов Арчи в моей голове, я резко подрываюсь в постели. Будильник летит на пол.
- Блядь. Который час?
И тут до меня, с ёбаным ужасом, начинает доходить, что это конец. Грёбанный конец. Пять лет. Пять долгих лет я обречён грызть локти. Грызть пальцы от того, что не смог, вернее струсил, сказать Красавчику самое важное, что всю ночь крутилось на языке.
Блядь, пять сраных лет в попытке забыться. А, наверное, просто забыть, что произошло и никогда больше не произойдёт.

Есть. Как раз недавно было очередное обострение любви к ним х)
Archi Weber, спасибо)
читать дальше
много ошибок? Написано буквально в запале)
Бетта есть, но пока не активирована)
Archi Weber, не очень. Несколько опечаток, и время местами скачет) Не страшно)
время - надо **** разделить))
Да и истерика Раз-Два) после сальсы так не "радуются", когда твоего лучшего кореша отмазали от тюряги) Слишком уж Раз-Два волновался)))
модноВаше мнение по этому поводу? можно. Простите только сейчас заметилаМда, стыдно за Раз-Два за его истерику
А фото.... Слов нет))))) Откуда оно? Это типа как снимали? В фильме же этого кадра не было?
а Вы финальные титры хорошо смотрели?)))) Там как раз показано, как эти двое танцевали в гей-клубе)