Фанфик запоздалый

[SaLLySperrou]

Не знаю, существует ли здесь ещё жизнь, но в правилах написано «скидывайте всё, что касается», так что повешу аккуратно на стеночку, пусть будет. Лучше поздно проникнуться этим шикарным фильмом и принести ему дань, чем никогда.

О Берти несчастном замолвите слово

Автор:  SaLLySperrou
Бета: Jedi Cat
Пейринг: Красавчик Боб/Берти
Рейтинг: слэш, NC-17, романтика.

На фикбуке

ficbook.net/readfic/5240428

Глава 1. Увидел

Разговор со Стеллой никак не шёл из головы. Берти устало потёр пальцами виски. Проклятая стерва, умеет же с утра испортить настроение! Несчастна в браке она, видите ли! Как будто он в восторге от её присутствия рядом. Но она-то знала, на что шла, придирчиво читала брачный договор, выторговывала себе бонусы красивой жизни, и в тот момент не особенно переживала о детях и любви до гроба.

А вот у Берти не было выбора. Берти просто поставили перед фактом ─ эта фифа с кислой рожей будет твоей женой. И попробуй возрази папаше. Отца Берти боялся. Уже четвёртый десяток разменял, а когда старик смотрел на него своим холодным жабьим взглядом, полным презрения, коленки дрожали. Будто он до сих пор мог схватить сына, швырнуть на пол и выпороть до крови.

Ну да, не повезло Бертраму-старшему с наследником, был бы у него другой отпрыск, наверное, собственноручно закатал бы позорящего его пидора в асфальт. Но Берти, как видно, был послан папаше в наказание за грехи ─ единственный и бракованный.

Впрочем, не будь он геем, папаша наверняка нашёл бы другую причину для недовольства. Но семейный бизнес выше личных эмоций и взаимоотношений. Династия адвокатов с семнадцатого века. И Берти с пелёнок знал, что он обязан идти по стопам отца, деда и прочих пращуров.

Работа ему нравилась. Пожалуй, работа была единственным светлым пятном в его жизни. Берти полностью посвящал себя только делу, а любовь, счастье и прочие сказочные вещи существовали не для него. Это Берти понял в тот вечер, когда отец застал его с Томми, милым пареньком из колледжа, с его первой любовью. Единственный плюс ─ с тех пор папаша брезговал его пороть.

─ Если хоть одна живая душа узнает, что моего сына пялят в зад, я лично тебя кастрирую и выброшу в район для мигрантов, ─ сверкая глазами от ярости, пообещал папаша.

Но напрасно Берти испугался за себя. Конечно, единственного сына Бертрам-старший трогать бы не стал, опасаясь скандала. Неприятности свалились на Томми. Его родители лишились дома, отец угодил в тюрьму, а самого мальчишку турнули из колледжа. Чтобы как-то выжить, Томми вынужден был записаться в армию. И погиб где-то в Ираке.

Второму парню, в которого Берти имел несчастье влюбиться и который, на свою беду, посмел ему ответить взаимностью, повезло ещё меньше. Артур был красивый мужчина, тренер фитнес-клуба. Две недели счастья, а потом клуб Артура сожгли. В завалах обнаружилось его изувеченное тело.

Влияния в городе у папаши было ничуть не меньше, чем у легендарного Ленни Коула. Только благопристойный глава коллегии адвокатов был всегда в густой тени.

Больше Берти никогда и ни с кем не заводил серьёзных отношений. Зато познакомился с коксом, жизнью ночного Лондона и пустился во все тяжкие, чтобы позлить отца. Не может же он поубивать всех лондонских геев. Но случайные любовники сына папашу Берти не интересовали. Единственное требование, что он выдвинул, ─ жена. Чтобы на приёмах и официальных мероприятиях Берти выглядел как викторианский джентльмен под ручку с благопристойной леди. Впрочем, каждый второй на этих тусовках имел те или иные тёмные секреты. И до Берти никому не было дела. Так что Стелла ─ всего лишь очередной подарочек папаши, чтобы отравить ему жизнь.

Надменная, хладнокровная сука. Если до встречи с ней Берти был просто равнодушен к женщинам, то теперь он их практически ненавидел.

Жену, как и отца, бесила, кажется, не столько его ориентация, сколько сам Берти. А его сексуальные предпочтения просто помогали им найти тему для упрёков. Берти же, назло им, пытался выглядеть настолько по-гейски, насколько это возможно. Жеманность, тонны геля для волос, лёгкий макияж, аляпистая одежда. И намёки, постоянные прозрачные намёки на то, кем он является, чтобы видеть их перекошенные рожи. Он мечтал, что Стелла подаст на развод, сбежит от такого отвратительного ей человека, но она только и могла, что выносить Берти мозг.

Хреново было до зубовного скрежета. Берти ненавидел думать о своей жизни. Дунуть бы сейчас «снежка», да через пятнадцать минут заседание, нужна ясная голова. Ну ничего, оттянется на вечеринке.

Берти любил вечеринки. И устраивал их так часто, как мог. Они развлекали, отвлекали. Можно было представить, что у него есть друзья, и эти люди пришли в его дом не просто на халяву ширнуться и побухать. Да и Стелла терялась где-то в толпе и не мелькала перед глазами. К тому же, на вечеринке можно было кого-нибудь подцепить. Если повезёт, даже на пару ночей. Больше нельзя, папаша бдит, да и не бывает на его вечеринках никого, с кем бы хотелось продолжать знакомство дольше двух-трёх перепихов.

Вечеринка шла своим чередом. Но Берти чувствовал, что смертельно устал от всей этой бессмысленной свистопляски, что искусственный праздник уже не приносит даже мимолётной радости. И наркотики не приносят облегчения. От дозы болела голова. А принимать столько, чтобы забить на боль, Берти не решался. Он хотел оставаться собой, какой бы паршивой ни была его жизнь. Ведь что бы ни говорил отец, слабаком он не был, и планировал пережить старого ублюдка, чтобы плюнуть на его могилу.

На этот раз Берти вообще накачивался только виски и разглядывал веселящуюся толпу. Смешные они. И такие свободные. И счастливые в своих нехитрых радостях. Берти цеплялся взглядом за мелькавших в толпе симпатичных мальчиков. Их как будто с каждым годом становилось всё меньше и меньше. Или Берти больше никакого не хотел? Пустого траха ему было уже мало, а ничего большего всё равно не светит. Может, плюнуть на всю эту чушь и заняться, к примеру, разведением цветов, или коллекционированием бутылок из-под виски? На радость папаше и стерве-жене. Ну уж нет! Он им такого удовольствия не доставит! Берти ещё раз осмотрел толпу.

И его бросило в жар от прищуренного взгляда небрежного бритого парня, что трепался с какой-то девицей в углу комнаты. Обжигающий сводящий с ума взгляд. Дерзкий, насмешливый и как будто многообещающий. Нет, не ему, не Берти, а всему миру. И улыбка совершенно бесшабашная, от которой сердце сделало кульбит и забилось, как оса в стакане. Даже плевать, какое у него тело под безобразной дешевой рубахой, впрочем, даже так видно, что и оно не подкачало. То есть подкачано в нужных местах. Да так, что закачаться можно.

Берти тряхнул головой, скидывая наваждение. Ну вот, запал с первого взгляда, давненько подобного не было. Неужели от виски так резко развезло?

Раньше он не видел этого парня у себя в доме. Иначе бы не пропустил. То, что парень ─ гей, Берти чуял за милю, он всегда безошибочно угадывал потенциального партнёра. И плевать, что парень, скользнув по нему взглядом, отвернулся и больше не обращал внимания, продолжая болтать уже с каким-то мужиком. Причём интимно так болтать, пропитывая призывными флюидами всю атмосферу в комнате. Только зря, мужик был, конечно, ничего такой, но не по их части. К нему вон Стелла дефилировала, едва не выпрыгивая из платья. И он явно был не против променять общество красавчика на неё.

Впрочем, Берти плевать хотел, пусть жёнушка делает, что ей заблагорассудится, может, отстанет от него на пару дней. А вот с парнем бы познакомиться поближе. Он хозяин вечеринки или кто? Любой гость должен быть его по его желанию!

Но пока Берти соображал, как бы подкатить с этим заявлением к объекту сегодняшней страсти или хотя бы выяснить, кто он, парень куда-то пропал. Затерялся в толпе.

─ Берти, у тебя сегодня Дикая шайка в гостях? Ну ты рисковый! ─ одна из близняшек Харрис. Какая настоящая вечеринка без них? Лучшие торчки и шлюхи Лондона ─ этим вечеринки Берти славились. Жаль, Джонни Фунт скопытился, тоже любил здесь появляться, с ним было весело.

─ Дикая шайка? ─ переспросил Берти. Конечно, он слышал об этих мелких, но удачливых бандюганах. Адвокат по уголовным делам, как-никак. Но он не помнил, чтобы якшался с ними, и не представлял, чем мог заинтересовать их.

─ Ну вон же, это Мямля, ─ кивнула вторая близняшка на чёрного здоровяка, вальяжно усевшегося на диван в гостиной.

И тут Берти вспомнил, как Стелла заявила накануне, что пригласила на вечеринку несколько крутых парней. Чтобы не зачахнуть с его отбросами. Но как его женушка, прикормленная бухгалтерша русского воротилы, связалась с Шайкой? Впрочем, неважно. Важно то, что Берти сообразил, кем может быть этот горячий паренёк с глазами, полными порока.

Берти никогда не упускал возможности получить желаемое как можно скорее. И уже через минуту приземлился рядом с Мямлей.

─ Я Берти. Это моя вечеринка. А вы, значит, из Дикой шайки? Стелла сказала, что вы опасны. ─ Такие типы любят, когда им делают реверансы.

─ Лично я ─ опасный.

А также любят позёрство. В любой другой день Берти тут же бы кивнул охране, чтобы научили хорошим манерам зарвавшегося хама, который посмел скинуть пепел в бокал хозяина праздника. Да и дымить в доме такую дешевую дрянь при других обстоятельствах он бы не позволил. Но сегодня чёрный увалень может быть полезен.

─ А твой друг? Он тоже из Дикой шайки? ─ красавчик вновь появился на горизонте и трепался с очередной шлюшкой.

─ Ну он из нас самый дикий.

Похоже, лондонские бандиты стали толерантны и демократичны, Берти готов был биться об заклад: паренёк-то и не скрывает, что девочки ему нужны исключительно для бесед. Иначе откуда столько многозначительности в тоне этого цветного? Что ж, время вытащить главный козырь из рукава:

─ Я всё про вас знаю.

─ Да ну? Откуда?

─ Я адвокат по уголовным делам. И я знаю один секрет про ваш район, ─ на это он точно купится.

─ Какой ещё секрет, Берти? ─ Мямля попытался напустить на себя равнодушный вид, но получалось у него плохо, Берти с трудом сдержал улыбку, продолжая играть простачка.

─ Среди вас есть стукач.

─ Как его зовут?

Вот идиот! Или он решил, что Берти уже обдолбан до потери пульса и болтает о таких вещах направо и налево?

─ Надо платить за секреты.

Мямля начал ещё что-то мямлить. Это раздражало, но Берти продолжал свою игру.

─ Я хочу встретиться с… самым диким, ─ многозначительно проговорил он.

Даже недалёкого ума этого увальня хватило, чтобы понять столь прозрачный намёк, и с дивана его как сдуло. Да, стукач им явно весьма интересен. Ну что ж, не всё можно купить за деньги. Дерзких красивых парней покупают и за опасные секреты.

Берти сглотнул, когда красавчик вновь скользнул по нему взглядом, прожигая насквозь. Сердце учащённо забилось. Он уж и не помнит, когда от одного только чужого взгляда у него так билось сердце.

А когда парень ещё и нахально запрыгнул на спинку дивана, нарочно коснувшись плеча Берти, он и вовсе почувствовал себя растерянным смущённым мальчиком, который только что прилюдно признался капитану футбольной команды колледжа в симпатии.

─ Я слышал у тебя есть секрет, и не один, судя по лицу…

Так одуряющее близко. И его голос проникает в каждую клеточку. Берти с трудом нашёл силы оставаться расслабленно-небрежным хотя бы внешне и попытался диктовать свои правила:

─ Я не хочу говорить о работе.

─ Если скажешь, кто информатор, поговорим обо всём, о чём захочешь, ─ жеманно протянул красавчик.

Ему это ужасно не шло. Он переигрывал. Лгал. И почему-то Берти впервые в жизни было не наплевать. Почему-то ему хотелось, чтобы этот грубоватый парень с обжигающим взглядом, пушистыми ресницами и многообещающе развратными губами заинтересовался им самим, а не его возможностями.

─ Раз это информатор, то у тебя должны быть шкурки, доносы.

Ориентируется он быстро и разговор ведёт на своих условиях. Впрочем, привередничать не в положении Берти. Парень ведь не отшил его, а назвал свою цену. Которую Берти может заплатить. И надеяться на честный бартер.

─ Ну надо же, ты не просто красавчик… ─ абсолютно искренне сказал Берти, тоже переигрывая, но он знал, что ему такая манера речи идёт. ─ Откуда у тебя такие глубокие познания?

Красавчик смерил его оценивающим взглядом и приказал:

─ Дай мне мобильник.

─ Что?.. ─ Берти даже растерялся.

─ Дай мне свой телефон, ─ требовательно повторил парень.

Этому голосу хотелось подчиняться. Отдавать всё, что он попросит, делать всё, что прикажет. Конечно, хотелось бы, чтобы он просил что-то интимное и только у Берти… Но если бы он потребовал прямо сейчас чековую книжку, матушкино колье и домик на побережье, Берти всё равно бы не смог отказать. Так и работает их банда? Отправляют мальчика очаровывать наивных богатых геев?

Берти залез во внутренний карман. Послушно достал телефон. Красавчик съехал к нему на диван, почти прижимаясь, но вместе с тем держа дистанцию. Как это у него вышло, Берти оставалось только удивляться. И смотреть на парня вблизи. Так неприлично близко, что сердце вновь пустилось вскачь, а в брюках стало тесно. Очень красивый парень. Если его приодеть, отвести к стилисту, он засияет, как огранённый алмаз. Но он, похоже, специально уродует себя. Впрочем, у него получается плохо, обаяние и природная сексуальность не убираются так легко, как волосы машинкой для стрижки.

─ Ничего так, ─ оценил парень то ли его, то ли телефон. ─ На следующей неделе сходим куда-нибудь, я тебе всё расскажу, ─ опять фальшивым наигранным тоном пообещал он, опалив ядовито-мятным ароматом жвачки. И, вбив свой контакт, отдал телефон обратно, Берти потянулся за аппаратом. Мучительно хотелось коснуться красавчика, хотя бы кончиков его пальцев, настаивать на чём-то большем или требовать сначала горячую ночь в его объятиях, а только потом возможность получить документы он почему-то не смел, не мог заставить себя произнести ни слова. А парень не дал даже такой малости, как мимолётное прикосновение, бросил телефон ему на колени, спустив с небес на землю: ─ В обмен на документы.

И ушёл. Берти даже не посмел ничего возразить, просто взял свой мобильник, чувствуя на нём тепло чужих пальцев, и глупо улыбнулся. Он не влюблялся уже тысячу лет. Имеет же он право совершить такую безумную глупость?

Глава 2. Пришёл

На следующий день Берти знал об интересующем его персонаже всё. Он пролистал дела, которые касались Дикой шайки. Парня звали Роберт. Красавчик Боб, если точнее. Младше самого Берти на четыре года. Вырос в неполной семье, в неблагополучном районе, курировался социальной службой, в юности доставлял проблемы полиции. Бобби был обычным плохим мальчиком лондонских трущоб. С грехом пополам закончил школу. Ошивался пару лет в авторемонтной мастерской, которая периодически фигурировала в делах с угнанными автомобилями. Потом надолго пропал из виду, как видно, прибился к Дикой шайке. И вот всплыл в этом месяце по доносу «Сидни Шоу», судебное заседание с перспективой тюремного заключения на пять лет. То есть у Берти были все шансы встретить Красавчика Боба в зале суда, а не на вечеринке. Впрочем, в зале суда он не позволил бы себе такой слабости, как увлечься этим парнем. Но уголовное дело каким-то чудом потерялось, и случилось как случилось.

Теперь каким-то чудом потеряется часть документов на информатора. На Берти никто и не подумает, у него безупречная репутация. Да и никому не нужны старые копии, которые должны пылиться в архиве.

Ждать следующей недели Берти показалось слишком долго. Какая разница, когда произойдёт свидание? Чем скорее ─ тем лучше, а то Берти думать ни о чём не может, кроме как о нахальных глазах в пушистых ресницах и красиво очерченных пухлых губах.

«Привет, Роберт. Это Берти. Если ты всё ещё хочешь кое-что от меня получить, то жду тебя в гости». ─ Он ввёл адрес своей городской квартиры и отправил смс.

Ответ пришёл почти сразу: «Мы так не договаривались. Обед на следующей неделе».

Но когда парень не сидел в считанных дюймах от него, Берти мог соображать гораздо лучше и чётко осознавать свою выгоду.

«Ужин у меня. Сегодня. Или мы ни о чём не договаривались».

Красавчик Боб ответил через долгих десять минут, когда Берти уж было решил, что ошибся, и у Дикой шайки есть другие способы раздобыть документы, а значит, Бобу вовсе не обязательно с ним встречаться. Но, судя по всему, нет, Берти всё рассчитал правильно, Красавчик Боб любым способом попытается добыть досье на стукача.

«Я приеду».

«К восьми часам. И не опаздывай».

Городская квартира ─ единственное место, где он может отдохнуть от Стеллы и всей своей жизни за ширмой. Берти не любил помпезный дом в элитном районе, поэтому и позволял в нём тусоваться различной полукриминальной швали. И обставлено там всё по вкусу жены. А на городскую квартиру Берти даже любовников приглашал редко, только если молодые люди ему особенно нравились. Как Красавчик Боб. В квартире, наедине с собой или с приятным ему человеком, Берти позволяет себе быть настоящим. Превращаться в самого себя.

Берти уехал с работы пораньше, чтобы подготовиться к встрече гостя, сделать ужин. Он любил готовить, но и этот свой талант старался не афишировать, да и некому было похвастаться. Не Стеллу же угощать. И не мальчиков-стриптизёров.

Красавчик Боб пришёл в начале девятого. Ввалился с недовольным видом. В замызганной толстовке, грязных джинсах, конечно, небритый, но от этого не менее сексуальный. И за это Берти готов был простить ему пренебрежение, с которым он собирался на свидание.

─ Чё за дела, Берти? Я тебе не мальчик по вызову. Какие проблемы с документами?

─ Никаких, ─ улыбнулся Берти. ─ Есть хочешь? Проходи в комнату.

Красавчик Боб настороженно насупился, явно ожидая подвоха, но всё же пошёл вслед за хозяином.

─ Чё, реально ужин? Ты звал меня тупо пожрать? ─ недоумённо воскликнул он, глядя на сервированный стол. Берти даже особой романтики не создавал, ни свечей-сердечек, ни ангелов на бокалах.

─ Ты имеешь что-то против запечённой свинины с овощами? Мне она всегда удавалась особенно хорошо.

Боб выглядел совершенно растерянным. И растерял весь свой боевой настрой.

─ Ты готовил сам? Нафига?

─ Хотел тебя побаловать, ─ совершенно искренне ответил Берти.

─ Я думал, мы просто трахнемся и разбежимся, ─ как-то даже обиженно буркнул Боб, но за стол сел. Скованно, на краешек стула. Было видно, что он не привык к свёрнутым по всем правилам салфеткам, скатертям до пола и армии приборов справа и слева.

─ Ну, насколько я понял, я не особенно тебя привлекаю в сексуальном плане. А тащить кого-то в постель шантажом считаю неправильным. Поэтому мы можем просто посидеть, выпить вина, поговорить, ─ Берти сел напротив, широкий стол сделал расстояние между ними даже чересчур большим. И Боба, кажется, это нервировало, больше, чем если бы Берти уселся к нему на колени.

Берти с интересом наблюдал за гостем. Он вызывал в нём странные чувства. Боб был очень мил в своей показной грубости, наивном невежестве. Был слишком другим, как будто более настоящим. И это привлекало. Берти не отдавал себе отчёта, почему он вдруг решил узнать парня получше и, возможно, никогда не почувствовать, насколько крепкие у него объятия, какие на вкус его губы, и не услышать, как он стонет, когда кончает. Но любовников у него было предостаточно, а мужчину, от одного взгляда которого всё внутри замирает и трепещет, подводить под общий шаблон не хотелось. Быстрый секс, неловкое прощание и больше ни единой встречи. С ним Берти этого мало. Это он понял ещё в первый же вечер, когда увидел Красавчика Боба.

─ Ты выглядишь не так по-пидорски, ─ заметил Боб, разглядывая его.

Берти усмехнулся. Да, он смыл грим и нелепую причёску и в однотонной рубашке и домашних брюках мог сойти за рядового гетеросексуала.

─ Ты тоже, ─ вернул он комплимент.

Красавчик Боб забавно вспыхнул.

─ Да пошёл ты!

─ Ты начал первый, ─ беззлобно парировал Берти, разливая по бокалам вино.

После второго бокала у них даже завязался какой-никакой разговор. В основном говорил Берти, рассказывал забавные случаи из судебной практики. Боб смеялся от души и даже поделился с ним своим недавним страхом, что чуть не попал в тюрьму.

Берти было хорошо. Казалось, что ему достаточно смотреть, как парень с довольным видом уплетает мясо, презрев приборы и облизывая пальцы. И смотрит на него с весёлым удивлением, а не презрительно или с недоверием. Этот ужин не был похож на свидание или на встречу потенциальных любовников, просто два приятеля ведут ни к чему не обязывающий диалог. И поэтому Берти даже не сразу заметил, что Боб бросает на него долгие взгляды и что голос его приобрёл какой-то особый тембр. А затем списал это на две бутылки креплёного красного, что они распили за ужином.

Берти не рассчитывал на продолжение вечера. Конечно, надеялся, мечтал об этом, но всё равно, когда на его вопрос: «Хочешь ли кофе, Роберт?», парень ответил: «А можно тебя?» ─ растерялся. И даже смутился, когда Красавчик Боб, встав со своего места, слишком быстро оказался рядом. И, опаляя горячим дыханием, буквально навис над Берти, вжав его в стул:

─ Как-то вы не выглядите заинтересованным, мистер адвокат. Это даже обидно. Я думал, ты с ума по мне сходишь.

─ Схожу, ─ покладисто согласился Берти, несмело проведя ладонью по колючему подбородку.

─ Так в чём же дело? ─ подставляясь под его ласку, усмехнулся Боб.

И через мгновение выдернул его из-за стола, впечатав носом себе в грудь. Вообще-то Берти был ненамного ниже. Но в физической силе явно уступал мускулистому парню-бандиту и едва не потерял равновесие. Дешёвый одеколон вонял отвратительно, но даже ему не удалось заставить Берти хоть на полдюйма отстраниться от столь желанного идеального крепкого тела. Но он всё ещё не смел даже обнять Боба, даже поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

─ Может, ты девственник? ─ продолжал дразнить Боб.

─ Сейчас я тебе покажу, кто из нас девственник! ─ И Берти со всей решительностью притянул его к себе и поцеловал.

Губы у Бобби были мягкие, тёплые, на них остался лёгкий привкус недавнего вина и въедливой мятной жвачки. И хотя он сжал Берти в объятиях так страстно, что, кажется, рёбра захрустели, целовался весьма и весьма посредственно. Берти легко перехватил инициативу и показал, как надо. Он эту нехитрую премудрость освоил ещё в колледже, обычно большинству любовников одного поцелуя с ним хватало, чтобы возбудиться до предела. Особенно таким горячим и нетерпеливым парням, как Бобби. Он немедленно попытался расстегнуть свои джинсы, брюки Берти, чертыхнулся, не справившись с молнией. А затем даже предпринял попытку усадить Берти на стол, за которым они только что ужинали.

─ Не спеши, у нас впереди вся ночь, ─ шепнул Берти, отстраняясь, и потянул парня за собой в спальню. ─ Я предпочитаю секс в кровати, а не в разных экстремальных местах.

Красавчик Боб не спорил, шёл за ним послушно, правда, пытаясь периодически облапить, но Берти был совершенно не против, хотя это и замедляло путь. Он с удовольствием подставлялся под прикосновения, прижимаясь всем телом к будущему любовнику.

К счастью, квартирка была небольшой, и в спальне они оказались быстро. Большую часть одежды потеряли, не дойдя до постели. Не переставая целовать и без того распалённого парня, Берти уронил его на кровать, нависая сверху, проводя ладонями по груди, поджарому животу. Боб был явно дезориентирован, растерян, тянулся за прикосновениями и жмурился от удовольствия. Как будто раньше никто его не ласкал.

Впрочем, насколько бы хорош собой парень ни был, Берти предполагал, что в тех местах, где Красавчик Боб находил себе приключения, любовники особенно-то не заботились друг о друге, и прелюдия не являлась обязательной частью программы. Именно поэтому он хотел всё сделать красиво, качественно, чтобы Боб помнил каждое мгновение этого вечера. Тем более ласкать такое прекрасное тело Берти был готов бесконечно, презрев собственное возбуждение.

Он аккуратно поддел пальцами резинку трусов, вырывая у Бобби выдох облегчения, когда возбуждённый член освободился. Берти тут же накрыл его губами, продолжая ладонями гладить грудь, лёгкими движениями пальцев обводить ареол сосков. Бобби заметался по кровати, пытаясь толкнуться глубже ему в рот и бессвязно ругаясь. Берти провёл языком по всей длине его члена, подразнил головку кончиком языка, с пошлым чмоканьем собрав капли солоноватой смазки. А потом вновь взял в рот целиком. Бобби застонал, вцепился ему в волосы. Но процесс контролировать даже не пытался, позволяя Берти всё. Стоны переросли в какие-то почти жалобные всхлипы.

Берти изловчился, не отвлекаясь от своего занятия, посмотреть в лицо любовнику. Глаза у него были закрыты, а на щеках выступил румянец. Всё закончилось даже быстрее, чем Берти ожидал, хватило одного глотательного движения, как тугая струя спермы ударила ему в горло. Обычно Берти не позволял любовникам кончать себе в рот, но для этого парня решил сделать исключение. А Боб с восторженной улыбкой погладил его по голове, как будто хорошего пса, и откинулся на подушки, закрыв глаза.

─ Даю тебе десять минут, чтобы прийти в себя, ─ шепнул Берти, поднимаясь с кровати. ─ И мы продолжим, я в душ.

Но когда он вернулся, совершив все необходимые процедуры, Красавчик Боб трогательно сопел в подушку, развалившись на всю кровать и сверкая голой задницей. Нахал! Берти несколько минут смотрел на него, испытывая странную нежность. Редко спящий человек был так же гармонично красив, и впервые Берти не собирался будить любовника, требуя внимания к себе. Или Берти совсем сдвинулся на этом парне? Он погасил свет и осторожно устроился рядом, накрывая их обоих одеялом.

Утром Берти разбудил сигнал телефона. Пришло смс. Он, не открывая глаз, потянулся через всё ещё спящего Боба, чтобы посмотреть, кому и что понадобилось в такую рань. Боб что-то пробурчал и перевернулся, перетягивая на себя всё одеяло и уткнувшись в подушку Берти, продолжая выглядеть чертовски трогательным. Берти усмехнулся, надо же, как он вчера вымотал парня одним только минетом.

Он взял телефон и тут же нахмурился. Конечно, это была Стелла. Папаша ей поручил доносить, когда Берти не ночует дома, но хотя бы в этом вопросе они с супругой сошлись в едином мнении, что Берти периодически будет делать ей подарки, а Стелла будет милостиво молчать о его любовных приключениях и отлучках. Вот и сейчас ему пришла картинка, что Стелла желает получить в подарок. Получить она желала как раз картинку.

Берти был сторонником классической школы живописи, и разные абстрактные линии не вызывали у него никаких чувств, а Стелла наоборот считала ─ чем несуразнее, тем лучше, моднее и необходимее ей. Последнее время жёнушка увлеклась живописью и скупала какие-то пугающего вида полотна.

Берти влез в интернет, выяснить, что за мазня ей потребовалась на этот раз, и сколько она стоит. Картинку рисовал какой-то русский гений начала прошлого века, и скончался он, оставив всего-то десяток работ, которые разошлись по личным коллекциям. В частности, к русским же олигархам. Выкупить у кого-то из них эту мазню едва ли представлялось возможным. И Берти раздумывал, как ему поступить.

─ Что за хрень ты разглядываешь? ─ хриплым ото сна голосом спросил Боб, положив подбородок ему на плечо, всматриваясь в экран ноутбука.

─ Да так, подарок для любимой жены выбираю, ─ хмыкнул Берти, закрывая крышку. ─ Раз других утренних развлечений никто мне предложить не может. Да и вечерними обделили.

Его тут же облапили и затащили обратно в кровать. И мысли о Стелле и её причудах отошли на второй план, а потом и вовсе исчезли, когда Бобби подмял его под себя, выдохнув:

─ Я готов исправиться.

─ Подожди, ─ затрепыхался Берти, ─ может быть, душ, завтрак, а потом…

─ Ага… Потом… ─ И Боб потёрся о его бедро своим членом, да ещё и посмотрел в глаза так, что Берти поплыл.

Боб действовал грубовато, но очень решительно.

─ Смазка и презервативы на столике, ─ всхлипнул Берти, когда в него почти на сухую толкнулись пальцы.

─ Ну да, ты же не сторонник экстрима, ─ усмехнулся Боб и, словно делая ему одолжение, недовольно отстранился, пошарив на прикроватном столике. ─ Перевернись, ─ приказал он, обнаружив искомое.

И когда Берти недостаточно быстро отреагировал, сам решительно крутанул его. Берти чувствовал себя безвольной куклой в его руках. И это заводило. Хотя сторонником грубости в постели он не являлся. А Боб вздёрнул его на колени, устраивая для самой пошлой, самой развратной позы. Эту позу Берти, в общем-то, не любил, но когда немного шершавая ладонь прошлась по пояснице, довольно ласково огладила бока, живот и сомкнулась на члене, который тут же отозвался, что он не против любой позиции, только бы хоть что-то произошло, Берти призывно выгнул спину. А Бобби довольно хмыкнул, даже не разогрев в ладони смазку, щедро мазнул ему задницу, бросил упаковку резинки на пол и, не утруждая себя долгой подготовкой, практически сразу одним движением вошёл.

Берти показалось, у него искры из глаз посыпались. Он, конечно, был далеко не монах и считал, что разработан хорошо. Но так резко, после довольно-таки длительного перерыва ─ не было последний месяц у него времени на любовников, а уж тем более так щедро одарённых природой, ему пришлось несладко. Он вскрикнул и даже попытался отползти. Но Боб, кажется, сам понял свою ошибку и замер, успокаивающе поглаживая его по плечам, виновато проговорил:

─ Ты узкий… Я не думал…

─ Что ж ты думал, это тебе чёрная дыра? ─ простонал Берти, уткнувшись лицом в подушку.

─ Ну это… Прости, ─ и его щеки почти невесомо коснулись губы, и то ли Берти уже привыкал к ощущениям, то ли от этой нехитрой ласки стало легче. Бобби не виноват, у него же с нежностями не очень, да ещё и считает его шлюхой.

Но от того, как грудь любовника прижимается к спине и как Боб всё-таки начал размеренно двигаться, осторожно, сдержанно, пытаясь найти нужный угол проникновения, Берти вновь почувствовал себя почти счастливым. И его тело с ним согласилось, когда Боб довольно скоро нашёл правильную позицию и прошёлся членом по нужной точке. Берти выгнуло теперь уже от наслаждения. Боб довольно хмыкнул и, сжав его бёдра почти до синяков, ускорился. Толчки становились сильнее, а наслаждение сквозь боль насыщеннее. Берти уже и сам подавался навстречу движениям. Он слышал, как любовник хрипло дышит, чувствовал, что его кожа стала мокрой от пота. В воздухе витал терпкий запах секса. Берти потерялся во времени и пространстве. Существовала только рука Боба на его члене, только его горячее дыхание и хриплый шёпот, и даже неважно, какие слова он произносил: глупые нежности или грязные ругательства. Берти было хорошо. Так хорошо, как, наверное, никогда. На очередном особо сильном толчке, когда пальцы Боба огладили головку, он и вовсе улетел в другие измерения. Даже не почувствовав, как кончил сам Боб.

Берти не понял, через сколько времени пришёл в себя: через час или через вечность. Но обнаружил, что лежит в кольце крепких рук. Бобби вновь безмятежно спал, опаляя дыханием его затылок. И прижав Берти к себе. Берти бы полежал ещё, наслаждаясь, что его так собственнически обнимают, но тело в присохших следах недавней страсти требовало немедленного душа. А Берти был слишком брезглив, чтобы пренебрегать гигиеной. Он даже позавидовал, что Бобу, кажется, это совсем не мешало сладко спать. Вообще разглядывание спящего Бобби Берти мог уже вписать в свои любимые привычки. Но позволив себе всего несколько минут на это удовольствие, он осторожно выбрался из объятий и отправился в ванную. А затем готовить завтрак.

Красавчик Боб вышел из спальни, когда тосты уже поджарились, а кофе сварился. Он тоже не проигнорировал ванную комнату и благоухал гелем для душа Берти, который шёл ему гораздо больше собственного одеколона, что Берти смог оценить, когда парень обнял его со спины и развернул к себе, чтобы поцеловать. Берти даже растерялся. Как-то по-семейному идиллически выглядело это утро. Как будто бы каждый день этот красавчик целует его в знак приветствия, уплетает завтрак, поблёскивая довольным сытым взглядом, которым всё равно словно облизывает Берти. Оказывается, Берти угадал, какой кофе Боб любит, и что яичницу с беконом ему можно не предлагать, а джем он ест ложкой из банки.

Милый семейный завтрак. О таком Берти мечтал в детстве. Никакой неловкости и сожалений, никакой спешки. Неужели Берти повезло? Наверное, он бы мог полюбить этого парня. Попробовать. Рискнуть ещё раз. И к чёрту отца и Стеллу! И огромную пропасть между ними ─ к чёрту! Ведь Бобби тоже хорошо с ним, он чувствует.

─ Можно, я приду к тебе ещё? − небрежно спросил Боб, продолжая хрустеть тостом. Но смотрел как-то неуверенно и с надеждой.

− Тебе понравилось, как я готовлю? − стараясь скрыть восторженное ликование, улыбнулся Берти.

─ Ну и это тоже… − хмыкнул парень и расплылся в широкой улыбке.

Пока Берти мысленно перелистывал ежедневник, выгадывая, когда у него появится возможность нового свидания, у Бобби запиликал сотовый.

─ Слушаю. Да помню я, Мямля! Уже выдвигаюсь, − отрывисто бросил он в трубку и, засунув телефон обратно в карман, вздохнул с явным сожалением. − Ну я пойду. У меня дела сегодня.

Берти кивнул. Боб поднялся из-за стола, залпом допил кофе и неловко проговорил:

− Ты обещал нам бумаги. Ну, на стукача…

− Точно, прости, сейчас, − Берти тоже поднялся, за всей этой романтикой он уже и забыл обстоятельства знакомства с Бобби. Он нашёл свой портфель, вытащил папку. Компромат выполнил свою функцию. Берти был благодарен этому продавшемуся бандиту, что теперь у него появился такой шикарный парень. И тут Берти увидел, что папка не та. Это документ на завтрашний процесс. Вот чёрт! Значит…

− Бобби, извини, − виновато произнёс он. − Я случайно принёс домой не ту папку, досье осталось в офисе. Я перепутал, отдам в следующий раз.

− В следующий? − Красавчик Боб мгновенно изменился, лицо у него стало жестоким, губы сердито поджались. Безмятежность и утренняя уютность в комнате лопнули, как не бывало. Берти кожей чувствовал глухое раздражение и опасность, исходящие от приближавшегося к нему парня. ─ Ты чё, кинуть меня решил?

─ Нет, что ты! Прости, я же объясняю, − начал вновь оправдываться Берти. − Я спешил, а папки похожи…

─ Ты чё, просто так решил трахнуться с крутым парнем и слиться? ─ Боб навис над ним, излучая угрозу. − Ты нас за лохов держишь?

− Бобби, я ...

− Какой я тебе "Бобби", пидор?! − зло фыркнул он. − Да ты знаешь, что за эти шутки делают с такими, как ты?

Берти словно очнулся. Вот идиот! Напридумывал себе сказку про ласкового мальчика, которому на него не плевать. Потерял голову, расслабился, забыл обо всём. Забыл, кто такой этот Бобби и на что изначально следовало рассчитывать. Ну трахнулся с ним парень, будто для него это что-то значит? Может быть, и подумал, что неплохо бы повторить, да и удобно иметь карманного адвоката в неплохой квартирке, у которого можно пожрать и поспать. А какое ему дело до самого Берти? Стоит ли сейчас перед ним унижаться?

─ А что ж ты, крутой парень, прежде чем поставить меня раком, не потребовал документы вперёд? Или вчера, перед тем, как я тебе отсосал? Ты не особенно жаловался… − усмехнулся он, стараясь загнать поглубже собственные чувства.

Боб вдруг замер, прикусил губу и как будто даже растерялся.

− Ну я думал, ты всё по-честному сделаешь, − буркнул он наконец.

─ Всё будет по-честному, − холодно произнёс Берти. − Я отдам документы. Позвоню днём, скажу, куда подъехать.

Берти шагнул в прихожую, чтобы открыть дверь. И выпроводить гостя, остаться одному, подумать обо всём спокойно, восстановить душевные силы.

Красавчик Боб понуро плёлся следом, силился что-то сказать, он, кажется, совсем запутался, как себя вести.

─ Берти… − даже тронул его за плечо, провёл пальцами по шее.

─ Иди, Роберт, − Берти тряхнул плечом, скидывая его руку. − Я сдержу своё слово, раз пообещал. Оплачу твои услуги.

Парень вспыхнул, схватил его за плечи, дёрнул, разворачивая к себе. Берти посмотрел в его сузившиеся от гнева глаза с вызовом. Боб выругался и приложил его со всей силы спиной к стене возле двери. Берти ахнул, у него потемнело в глазах. И начал оседать на пол. Скорее всего, испуганный взгляд ему показался. Или нет, потому что упасть Бобби ему не дал, подхватил, неловко и как-то жалобно обиженно спросил, почти касаясь губами виска:

− Ну зачем ты?..

− Прости, − устало ответил Берти, отстраняясь и опускаясь на табурет у стены, голова всё ещё плыла. − Я правда всё вам передам. Досадная ошибка.

− Нет, ты прости, − Бобби смотрел на него несчастно виновато, опускаясь рядом с табуретом на корточки. − Прости, я… Понимаешь, ты − законник! Парни же меня не поймут! – он ударил кулаком в стену. − Не поймут, что ты нормальный! Ну, то есть… − он окончательно смешался и замолчал, продолжая смотреть снизу вверх.

Берти погладил его по бритой голове. Надо же! Редко у кого настолько хорошая форма черепа, что идёт даже такая причёска. Но опять он думает не о том. Или, может быть, у него есть шанс? Может быть, не всё так ужасно в жизни? Может быть, Бобби хоть немножко такой, каким Берти хочет его видеть?

− Иди, у тебя же дела, − проговорил он. − Я позвоню, скажу, когда мы сможем ещё встретиться и буду точно с документами. Только не забудь сразу убедиться, что всё по-честному.

Боб улыбнулся и, прежде чем выскочить за дверь, поцеловал его в краешек губ.

Берти проводил его взглядом. Он не знал, кому верить: холодному рассудку, который твердил, почему-то голосом отца, что он идиот и думает только задницей, ищет острых ощущений, или сердцу, которое робко шептало, что надо кому-то верить, надо позволить себе надеяться на любовь.

Глава 3. Сдался

Берти звонил Красавчику Бобу несколько раз за день, но сначала он был недоступен, потом просто не брал трубку. Берти волновался, переживал, он догадывался, о делах какого рода Бобу напоминал Мямля. И продолжал думать о Бобби, и думать, надо ли ему всё это. Может быть, оставить их единственное свидание первым и последним, отдать документы и забыть о том, что где-то есть Красавчик Боб? К тому же отец всё равно вмешается, да и Стелла, если он заведёт постоянную связь, взбрыкнёт и сумеет испортить ему жизнь. Да и нужна ли Бобби эта постоянная связь? А Берти хватит ещё пары встреч, чтобы вляпаться по самое не хочу и мечтать каждое утро просыпаться с этим парнем в одной постели. Но в этой его реальной жизни подобное невозможно.

Бобби ответил на его звонок только на следующий день. Ни трепетных приветствий, ни оправданий.

─ Это ты, Берти? ─ манерно и неестественно протянул он в трубку.

Опять дурачился? Зачем? Он же не может не понимать, что Берти это не забавляет. Но всё-таки чертовски хотелось его увидеть, Берти уже соскучился. Может быть, пригласить в клуб или куда-нибудь прогуляться. Отдать ему досье, а потом Боб пусть сам решает, как ему быть и в чём он заинтересован. И Берти спросил:

─ Как насчёт куда-нибудь сходить?

─ Как насчёт документов? − живо отозвался Боб.

А у него хороший динамик на телефоне, Берти слышал, как на заднем фоне работает двигатель машины, как кто-то пытается подавить смешок. Берти даже не ожидал, что обида будет настолько сильной. Он для Красавчика Боба всего лишь необходимое дело, Боб даже не считает нужным говорить с ним наедине. Или Берти - тема, на которую можно пошутить с друзьями, педик-адвокат, которого полезно держать под рукой. Конечно, в возможности развлечься парень себе не откажет, но, как он сам сказал, его друзья не одобрят связи члена Шайки с законником. Берти не на что надеяться. Красавчик Боб не воспринимает его всерьёз.

− Ну сегодня я занят, но можно в понедельник, − как можно небрежнее сказал он фразу, которую повторял многим своим настойчивым поклонникам, чтобы отвязаться от них. Прелесть понедельника, что он наступает каждую неделю, а терпение даже самого настойчивого человека недолговечно. Впрочем, Берти сомневался, что Боб будет искать свидание, получив своё. − Бумаги на твоё имя я оставлю секретарю, адрес скину смской.

Берти отключился первым, даже не вслушиваясь в ответ, ужасно не хотелось уловить очередную порцию смеха приятелей парня, которого он мог бы полюбить. Он достал стикер − нарочно голубого цвета, − написал имя и приклеил на папку, убедившись, что в папке именно те документы: досье на Сидни Шоу. Затем самолично унёс конверт секретарше на ресепшен. Пока поднимался обратно в кабинет, набрал адрес, отправил Бобби смс и, не давая себе ни минуты на размышления, удалил его номер из памяти телефона. Он должен понять, что милого паренька Бобби, который спит, касаясь щёк ресницами, который ест джем, зажмурившись облизывая ложку, который смотрит на Берти с весёлой симпатией, ─ не существует, только Красавчик Боб − бандит из Дикой шайки, а с ним у Берти не может быть ничего общего. Всё. История закончена, занавес.

Из лифта Берти вышел уже собранным и отстранённым, выкинув из памяти парня по имени Боб и вчерашнюю ночь. Это было нелегко, но работа прекрасно помогала отвлечься. Берти заставил себя сосредоточиться только на ней. Подготовился к важной встрече, изучил материалы нескольких дел, разобрал несколько новых прецедентов. Поболтал со Стеллой, она позвонила сообщить, что картина ей уже не нужна, приобрела сама, и согласна на платиновую брошь. К чему ей подарки мужа, если, как подозревал Берти, она куда богаче его, оставалось только гадать. И, судя по голосу, Стелла была очень довольна жизнью, а такое бывает, только когда жёнушка заводит хорошего любовника. Ну, хоть кому-то везёт.

Вечером Берти уходил из офиса одним из последних, гораздо позже секретарши, чтобы не оставить себе соблазна поинтересоваться, приезжал ли Бобби. Впрочем, если бы папку не забрали, она бы сказала. Так что окончательный занавес.

Но сразу же, без антракта, Берти угодил на другой спектакль. И теперь вместо романтической драмы ему была предложена семейная трагедия с элементами кровавого криминала. Мало приятного, приехав домой, обнаружить свою, пусть и нелюбимую, супругу убитой. Конечно, Берти перепугался. Для него трупы всегда оставались абстрактными, только как материалы дела, а задушенная Стелла в гостиной была очень даже реальна. Буквально несколько часов назад они разговаривали, и вот - он холостяк. Вернее, вдовец.

Последующие дни были наполнены суетой. Полиция, сыщики, похоронные заботы. Общение с родственниками. Убийцу, конечно, не нашли. Как подозревал Берти, его дорогая супруга намудрила чего-то со счетами русского олигарха. Угрюмый Омович Берти всегда пугал, хоть он и старался не показывать этого Стелле. Впрочем, с полицией своими догадками, что работодатель Стеллы вполне мог уволить её таким образом, Берти не делился, решил не искушать судьбу, а забыть на будущее и об Омовиче, и о Стелле. Её смерть не вызвала никаких эмоций: ни радости − всё-таки быть убитой не заслуживала даже она, ни тем более скорби. Пожалуй, только облегчение, что пресс стал немного легче. Хотя Берти не сомневался, что папаша наверняка решит подобрать ему новую стерву.

Но судьба в своей жестокой манере позаботилась о Берти в очередной раз. Старого тирана свалил сердечный приступ. Да так удачно, что он скончался до того, как приехали медики. И скончался вовремя, потому что выяснилась его причастность к некоторым грязным делишкам Ленни Коула. А как гудел весь Лондон: сам всемогущий Ленни отправился на дно Темзы кормить раков, но часть его связей и некрасивых поступков всплыла.

О том, что у папаши были какие-то общие интересы с Ленни, Берти тоже догадывался и не верил, что сердечный приступ Бертрама-старшего так уж случаен и никто из бывших прихвостней Ленни, заполучивших ныне власть, не наведывался к нему с беседой. Впрочем, Берти было безразлично, этими своими подозрениями он тем более с полицией не делился. Смерть отца избавила его от многих жизненных проблем, впрочем, плясать на могиле родителя Берти не собирался, хоть и не изображал скорбящего сына.

Кончина отца сделала Берти главой коллегии адвокатов. Работы прибавилось в разы, старик тащил на себе много, а не только уголовные процессы, и никого постороннего в свои дела не пускал. Но Берти не собирался заниматься всем сам и планировал найти партнёров, раз уж продолжать семейный бизнес после него будет некому.

Со всеми заботами, что на него свалились, думать о Бобби было некогда. Да и вообще Берти был растерян, получив столько свободы. Возможность не отчитываться о каждом шаге, не оправдываться, не бояться. Спать − с кем хочет, любить − кого хочет. Он отчасти даже порадовался, что удалил номер Бобби, потому что первым желанием, конечно, было разделить свою свободу с ним. Но и сию минутный порыв прошёл. Ведь сам Боб ни разу не позвонил за всё это время. Значит, Берти всё сделал правильно.

Впрочем, сейчас ему было не до личной жизни. Берти фактически дневал и ночевал на работе. Даже квартирку снял неподалёку от офиса. Ночевать в доме, где убили Стеллу и который он и до этого не особенно любил, Берти не мог. А на свою городскую квартиру ехать не хотел, он не был там с того самого вечера. Да и добираться от нового офиса туда было далеко.

Но появиться в квартире всё-таки требовалось, забрать кое-какие вещи. И наконец справившись с основой частью срочных дел, Берти решил поехать домой. Как назло водитель после смерти Стеллы уволился, Берти подозревал, что с ним покойная супруга тоже крутила роман, и парень искренне переживает горе. А нового нанять так и не удосужился. Поехал на такси, которое, конечно же, встало в пробку. Погода на улице выдалась прекрасная, и Берти захотелось прогуляться, он отпустил кэб за несколько кварталов от дома и пошёл пешком.

По дороге его нагнал сосед с верхнего этажа. Холёный мужчина средних лет, он был женат, но Берти видел, что он совсем не прочь завести интрижку с ним. Интрижки с возрастными дядьками его не интересовали, но приятельские отношения с соседом он поддерживал.

− Берти, прими мои соболезнования. Тяжёлый месяц у тебя выдался, − сочувственно проговорил сосед.

Берти благодарно кивнул. Завели пустой разговор о хорошей погоде. Мужчина вновь стал туманно намекать о своём интересе. Они уже подходили к дому, когда от стены в паре шагов от их подъезда вдруг отделилась фигура. В сгущающемся сумраке Красавчик Боб выглядел угрожающе. К тому же в руках он держал завёрнутое в газету продолговатое нечто. Поэтому Берти ничуть не удивился, что от страха сосед вцепился в его плечо и замер.

− Это чё, твой дружок? − Боб преградил им путь.

Берти тоже замер. Нет, Бобби он не боялся, но совсем не ожидал его увидеть.

− Простите? − испуганно переспросил сосед.

− Ты кто такой? Чё те надо рядом с ним? − сердито сверкая глазами, спросил Боб.

− Мы просто соседи, − поспешил его заверить Берти, удивляясь этому ревнивому тону. − Но не понимаю, какое тебе до этого дело?

Сосед, не вдаваясь в подробности его взаимоотношений с парнем, юркнул в подъезд с прытью, несвойственной его солидному виду.

Боб проводил его взглядом, а затем тяжело уставился на Берти.

− Что ты здесь делаешь? − наконец решился спросить тот. Любое решение не быть с Бобби, когда Бобби рядом, казалось полнейшим абсурдом. Хотелось немедленно схватить парня, утащить к себе и запереть в квартире. Раз уж он сам пришёл.

− Ты мне не позвонил в понедельник. И потом тоже не позвонил ни разу, − обиженно выдал Бобби.

− Погоди… Так ты что, на самом деле ждал моего звонка? − удивился Берти.

Бобби ничего не ответил, но смерил его таким взглядом, что Берти бросило в дрожь, а сомнения и надежды вновь всколыхнулись в душе.

− А почему тогда не позвонил сам?

− Не мог, − сердито бросил парень. − У тебя незнакомые номера в чёрном списке. Я пробил.

Берти сглотнул. Действительно, он ведь не хотел, чтобы ему названивали на этот номер. Это же его личный номер для связи с любовниками. Он заблокировал звонки с незнакомых контактов. А номера Бобби в записях нет… Какой же он идиот!

− И ты решил прийти? − растерянно спросил Берти.

Боб молча сунул ему газетный свёрток. Берти с недоумением развернул ─ и потерял дар речи. Букет красных роз! Неровный, помятый букет в старом номере "Таймс", как в упаковке. Не декоративные цветы из салона, которые обычно покупал Берти или которые дарили ему раньше, а подвявшие, как будто запылённые, неказистые розы.

− Ты что, их где-то срезал? − усмехнулся Берти.

− У местной префектуры, − признался Боб.

Берти рассмеялся. А Красавчик Боб насупился, сунул свободные теперь руки в карманы и, не глядя на Берти, небрежно бросил:

− Ну, я пойду.

Берти был совершенно сбит с толку. Но всё-таки догадался окликнуть парня, который действительно развернулся и направился в сторону проспекта.

− Постой, Бобби… Роберт. А ты не хочешь зайти? Подняться ко мне?

Он остановился.

− Мне никогда не дарили такого романтического букета, − продолжил Берти. − И я так и не понял, зачем ты приходил?

− Ну ты же сказал, что можно…

И так чертовски не похож был этот парень на бандита из Дикой шайки, что подкатил к Берти на вечеринке, на циничного манипулятора, которому нужны документы, на злодея, которого Берти пытался возненавидеть. Этот Боб нерешительно отводил глаза, стараясь оставаться невозмутимым, и нервно сжимал кулаки.

− Идём, − Берти открыл подъездную дверь. − Как ты вообще узнал, что я сегодня приеду?

Бобби только неопределённо пожал плечами. И шагнул за ним в холл подъезда. Им навстречу поднялся консьерж. И после церемонных приветствий и сетований, что Берти давно не появлялся дома, спросил:

− Вы заберёте цветы? Правда, те, что были на прошлой неделе, завяли, да и два последних букета не очень хорошо сохранились. Но молодой человек очень настаивал, чтобы я всё передал.

На стойку легло несколько ужасающих газетных свёртков, причём из большинства при малейшем перемещении сыпались сушёные лепестки разных видов и оттенков.

− Я рад, что он вас наконец-то дождался, − с нескрываемым облегчением проговорил консьерж, покосившись на Бобби.

А Боб покраснел и вновь старательно отвёл глаза, чтобы не смотреть на Берти.

Берти с трудом сдержал усмешку, кивнув консьержу:

− Думаю, вы можете выбросить эти гербарии. У меня есть свежий букет.

Тот невозмутимо сгрёб всё куда-то вниз. А Берти потянул своего незадачливого поклонника к лифту.

− Не думал, что ты такой романтик, − улыбнулся он, когда двери закрылись.

Бобби вновь неопределённо пожал плечами, но смущённым больше не выглядел и посмотрел на Берти даже с вызовом.

− Я хотел за тобой поухаживать.

− Возле префектуры теперь, наверное, голый бетон. Или ты проредил клумбы всего района? − продолжал веселиться Берти, и вдруг стёр усмешку, сообразив. − Бобби, ты что, ждал меня здесь с прошлой недели?

Боб вновь передёрнул плечами, прикусил губу, а потом выпалил:

− Ну сначала я думал, ты мне не звонишь, потому что у тебя жена умерла и всё такое. Потом думал, что-то с тобой случилось, пошёл к тебе на работу, но мне сказали, что ты теперь в другом офисе. А где − это курица-секретарша не знает… − он смешался и вновь отвёл глаза. − Вечеринок в твоём доме больше не было. «Снежок» у Куки ты заказывать перестал. И здесь не появлялся… Я хотел было просить ребят, чтобы помогли тебя найти…

Берти был ошеломлён этим признанием. Но, к счастью, лифт приехал на нужный этаж, и немедленно что-то отвечать не пришлось. Он открыл дверь, пропуская гостя. Прошёл в гостиную, сунул свой нелепый букет в вазу, пустую, всё равно цветы и с водой долго не простоят. Бросил пиджак и сумку на диван в гостиной. Завернул на кухню. То, что в холодильнике было съестного, конечно, появления хозяина в первозданном виде не дождалось, и приготовить что-либо не представлялось возможным. Но Берти хотел занять себя хоть чем-то. Ему нужно было подумать.

− Сегодня не смогу тебя ничем угостить, − с растерянной улыбкой проговорил он, оборачиваясь к Бобби, который шаг в шаг повторил его маршрут. − Но мы можем заказать что-нибудь из ресторана.

− Я же к тебе не пожрать пришёл, − усмехнулся Боб.

− А что, потрахаться? − вопрос сорвался прежде, чем Берти успел прикусить язык. Но раз уж начал, отступать поздно. − Вообще, зачем ты пришёл, Роберт? Зачем тебе понадобилось меня искать? Всплыли ещё какие-то документы, которые могу достать только я? Или у тебя с дружками какой-то долгоиграющий план? Чтобы я взялся за чьё-то уголовное дело? Или сливал вам какую-то информацию?

− При чём тут парни? Я пришёл просто, они даже не знают! − воскликнул Бобби. − Просто… − он явно пытался подобрать слова, но потом замолчал и уставился на Берти, выжидательно, как будто просяще, почти гипнотизируя. Видимо, надеясь, что Берти поддастся его обаянию и оставит расспросы. Но Берти хорошо держал себя в руках.

− Ну так зачем? − устало спросил он, опускаясь на стул и глядя на него профессиональным строгим взглядом, как на преступника, которого доставили, чтобы крутой адвокат решил, возьмётся ли за его дело. − У нас ведь нет ничего общего, Роберт. Ты презираешь таких, как я. У нас разный круг общения, разная жизнь, разные морали. Мне сложно поверить, что такой парень, как ты, вдруг проникся ко мне бескорыстной симпатией. Секс у нас, конечно, был классный, но хороший секс ─ это не такой редкий товар в современном мире. Или ты решил найти богатого любовника, а я подходящая кандидатура на эту роль? – Берти подозревал, что нарывается, что вновь разозлит Боба. Но его присутствие будило все запретные мысли и желания, и лучше было выяснить всё сейчас и сразу расставить точки над всеми требующими того буквами. И попрощаться, пока он ещё может слышать здравый смысл.

− Да я, если захочу, сам тебя куплю! − брезгливо скривился Бобби и тихо добавил: − Я не нищеброд. Я даже коплю на будущее… И на колледж…

− Извини. Я ничего такого не имел в виду… − поспешил оправдаться Берти.

Но Боб его прервал, быстро заговорив, словно опасаясь, что не успеет высказать чего-то очень важного:

− Я думал, ты нормальный. Ты отнёсся ко мне по-человечески, мы нормально общались, мне нравилось быть с тобой… Ты раньше не напоминал, кто я есть, не пытался унизить. Когда я однажды был в похожей навороченной квартирке у одного мажористого педика, так он только и делал, что зыркал, как бы я чего не спёр. И только всё закончилось, выставил меня за дверь. Боялся, что пока спит − я его обчищу. И другие в клубах... Им же только бы ноги раздвинуть. Острые ощущения ищут, думают, я рисковый. А ты… С тобой было по-другому. И это не из-за секса. Тем утром я вдруг представил, что мы с тобой всегда так можем сидеть, болтать, пить кофе, потом опять возвращаться в кровать. Что вообще можем уехать куда-нибудь, где тепло, состариться вместе, и у нас будет одна вставная челюсть на двоих. И нам будет хорошо вместе.

Бобби рухнул на соседний стул и, закрыв голову руками, почти простонал:

− Я чёртов слащавый пидор! Вечно говорю какую-то хрень, о которой буду жалеть!

У Берти щемило в груди от нежности, он слушал и не верил. Такого не бывает, только не с ним. Парень его мечты. У него дома. И говорит ему то, что он хотел бы от него услышать. Он не мог сказать ни слова, просто смотрел и улыбался.

− Но ты прав! − Бобби потёр виски и, не глядя в сторону Берти, поднялся на ноги. − Мы разные. Ты законник, тебе незачем связываться со мной. Я понял вообще-то, когда не дозвонился до тебя, что ничего больше не будет. Просто хотел убедиться, что ты в порядке. И сказать спасибо. Те бумаги вытащили нас с парнями из полного дерьма, − он двинулся к двери.

Продолжение не вошло, в комментариях

@темы: фанфики

---

one two|handsome bob

[.don juan]

Знаю, сообщество еле живо, но вдруг

название: The Punchline's Just a Joke
переводчик:  .don juan
оригинал: здесь
пейринг: Раз-Два|Красавчик Боб
рейтинг: g
от переводчика: иногда на меня нападает особая любовь к давно забытым пейрингам



— Чего? — спрашивает Боб, вытягиваясь и приоткрывая рот, его глаза широко распахиваются, пока он пытается изобразить из себя невинность. Раз-Два не покупается на это ни на секунду. По большей части потому, что безоговорочная вина Боба сейчас лениво копошится под его же ладонью.

— Боб, — говорит Раз-Два и оглядывается в поисках поддержки. Мямля закрывает рот, потому что он просто расчетливый засранец. Ни один из этих придурков даже не скрывает свой смех. Раз-Два подозревает, что потешаются сейчас над ним, поэтому поддержки ему явно не видать. — Что это за хрень у тебя на коленях, Бобби?

Боб заходится в неожиданно широкой ухмылке и даже не утруждает себя тем, чтобы отвести взгляд от своих сраных карт.

— Раз-Два, я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь, — взгляд он поднимает только тогда, когда Раз-Два перегибается через стол.

— Я говорю об этой шавке, Бобби. Маленькой игрушке для высшего общества, с которой ты тут резвишься.

Мямля многозначительно прочищает горло и стучит по колоде карт перед Раз-Два, как будто тот слишком рассеян и уже не помнит, что подошла его очередь тасовать. Впрочем, мысль о том, что Мямля может быть прав, не приглушает раздражение Раз-Два.

— Я бы не назвал это так, — отвечает Боб, задумчиво склоняя голову. Он чешет дурацкого щенка за ушами, не касаясь небольшого синего банта у него на шее. — Хотя мне лично это совсем не мешает, у меня тут полно времени. Я могу отвлекаться, если только ты все-таки соберешься, встанешь на раздачу и сбросишь уже блядские карты.

— Боб, это же собака, — говорит Раз-Два и вырывает из рук Мямли колоду.

— Точно, Раз-Два, тебя еще не представили Фердинанду? — спрашивает Боб с будто разочарованным видом. — Как грубо с моей стороны. Конечно, Фердинанд — его официальное имя. Он предпочитает, чтобы его звали Дорогуша, хотя обычно ему плевать, как к нему обращаются посторонние.

— Фердинанд, — похоже, Мямля всеми возможными путями пытается вернуться к игре, — это подарок от Берти, — он откидывается спиной на спинку стула и складывает руки на груди. — Похоже, наш Красавчик Боб обзавелся богатеньким папиком.

Раз-Два уверен, Мямля буквально жаждет стать самой большой задницей в этом доме.

Он поворачивается к Бобу, ожидая… хоть чего-то. Того, что он начнет все отрицать, как минимум, но его награждают такой безмятежной улыбкой, что Раз-Два начинает сомневаться в его вменяемости.

— Что? Берти? — спрашивает он, конечно же, имея в виду «богатенький папик?».

— Ты должен помнить, Раз-Два, — услужливо приходит на помощь Куки, — у тебя стоял на его мертвую женушку. Потом тебя едва не прикончили, насколько я помню. И не раз.

— Мы можем вернуться в нашей проблеме, пожалуйста? — Раз-Два сбрасывает карты резче, чем нужно, пока раздает их по кругу. — Боб притащил эту крысу на игру.

Боб вздыхает, борясь с улыбкой, и прикрывает своей широкой ладонью оба уха собаки.

— Следи за тем, что говоришь о Дорогуше, он такой чувствительный.

— Я не хотел знать этого о твоей новой игрушке, Боб, — ворчит Раз-Два, облокачиваясь спиной о спинку стула, чтобы отодвинуться как можно дальше. — И он же мелкий, — слова звучат довольно грубо, и никаких оправданий у Раз-Два на это нет.

— Раз-Два, он еще щенок. Не волнуйся, Дорогуша еще вырастет.

— Ты не можешь притаскивать его сюда, — говорит Раз-Два и уже сам замечает, какой по-идиотски резкой становится тема разговора. Он складывает руки на груди, и смех вокруг затихает.

Однако Боб все равно смеется, и этот низкий раскатистый звук разносится довольной волной по комнате.

— Щенка? Или Берти?

— Что… ты, блядь, что несешь, Боб? — спрашивает Раз-Два, потому что разговор вдруг ускользает из-под пальцев. — Фердинанд? Ты, что, серьезно?

Боб улыбается так, словно прекрасно знает, что творится на душе у Раз-Два, и не прекращает чесать это чудовище за ушами.

— Подумал, что кто-то с таким именем может развязать войну, как считаешь?

@темы: фанфики

---

хелп

[Gefa]

Ребят, помогите
Ищу кадр, вот такой, только цветной, и на нем написано что-то типа "-что сегодня на завтрак? -оладушки с лещом."
пасиб всем, кто откликнется, котаны

@темы: вопросы, поиск

---

[Бриджит Тененбаум]

как Боб и Берти первый раз...ну вы поняли, ага.
писалось для less25

автор: Бриджит Тененбаум
бета:  Fake_Innocence
жанр: хуйня
рейтинг: R (за мат и вообще...) НЦы вроде как и нет
персонажи: Красавчик Боб/Берти (ну там свиданка и всё такое)
дисклеймер: Гай Ричи

не читать дальше

В притон Боб явился часов в семь вечера. Гладко выбрит, полит Фаренгейтом от Босс, на правой руке - аккуратно сложенный тренч от Барберри.
- Хрена себе! – воскликнул Раз Два, посмотрев на приятеля вполоборота.
Боб медленно и заигрывающее подмигнул, от чего Раз Два потупил взгляд и покачал головой.
Больше всего собравшихся удивил костюм Красавчика Боба;твидовый пиджак мышиного цвета, брюки, синяя рубашка. Галстук и платок в сумасшедшие огурцы от Этро, торчавший из нагрудного кармана, немного намекали на яркость личности обладателя. Боб аккуратно повесил плащ на спинку стула и сел сам, сверкнув ослепительно начищенными ботинками.
- Я даже боюсь поинтересоваться, куда в таком виде могут ходить молодые…- Раз Два запнулся и прикусил язык чтобы не назвать Боба педиком. Он, Раз Два, никогда не скажет таких слов! Боб – его друг. Все эти мысли таким ураганом пронеслись в голове Раз Два, что он даже забыл, что говорил.
- Педики? – сказал за него Боб.
Раз Два растерялся и криво улыбнулся.
- Действительно, Боб, ты куда? – Мямля наморщил лоб и глянул на ботинки.
- Куки уговорил купить. Как вам?
- Отвратительно! – с азартом заявил Раз Два, словно только и ждал того, чтобы высказать свое мнение про обувь Боба.

В притоне был полумрак. Клубы дыма от сигарет поднимались вверх и исчезали. В углу раздолбанная аудио система плевалась Франц Фердинандом. Все погрузились в атмосферу интриги – куда в подобном виде собрался Красавчик Боб? С гладкими щеками, с нахальным игривым взглядом, вкусно пахнущий парфюмом и, главное, абсолютно счастливый. Повисла тишина.
- Помните Берти? – тихо спросил Боб.
Раз Два в охуении развел руками, Мямля отрицательно помотал головой.
- Удивительно, что ты, Раз Два, не знаешь, кто такой Берти.
- С чего я должен знать Берти?
- Ты шпилил его жену.
- Чего? Я никого не шпилил…Нет, ну я, конечно, спал с женщинами, но…жена Берти? Кто это блядь такая?
- Миссис прекрасные туфли.
- И?
- Стела! – влез в диалог Мямля.
- Точно. Спасибо – всё так же тихо сказал Боб.

Раз Два закашлялся. Какого-то хера, где-то внутри, он сожалел, что впутался в историю со Стелой. И ему охуеть как неудобно было перед Бобом. Почему? Черт возьми, почему ему неловко перед Бобби за то что он, Раз Два, спит с женщиной?
- Ладно, замяли! – четко произнес Раз Два. – Так что там с Берти?
- С Берти пока ничего. Просто свидание, – Бобби как раз красноречиво облизывал губы, когда у него завибрировал телефон. Он двумя пальцами извлек аппарат и совершенно похотливым, томным голосом проговорил: – Аллооуу…
Мямля засмеялся, а Раз Два сглотнул.
- Простите, юноши, - через пару секунд сказал Боб, - но за мной приехали.Схватив плащ со стула, он направился к выходу.
- Приехали? За ним приехали? Ты слышал? – оживился Раз Два и кинулся к грязному окну, заклеенному черным мусорным мешком.
- Охуеть! – Раз Два присвистнул. – Лимузин. Слышь, Мямля, может нам на Бобби денег зарабатывать?
Раз Два был единственным, кто засмеялся собственной шутке - Мямля либо не понял её, либо не оценил.
Красавчик Бобби надел плащ и остановился возле лимузина. Накрапывал мелкий дождь, поэтому Берти, вальяжно прислонившись к капоту, держал в руке зонт. Хотел ли Боб этого свидания? Почему нет, спрашивал себя Бобби. Тем более Берти им помог, да и обещал…
- Привет. Замечательно выглядишь, – улыбнулся Берти.
Боб ничего не сказал в ответ, двумя широкими шагами приблизился к автомобилю и открыл для Берти дверь. Тот шустро сложил зонт и запрыгнул в салон, а Боб обошел машину сзади и устроился рядом.
- Бах? – он закинул правую руку на спинку сиденья.
- Д-да. – удивленно проговорил Берти.
- Что? Меня не только бабки сшибать учили…

Боб легким движением вытащил шпажку с оливкой из фужера, откуда Берти, видимо, пил мартини. Посмаковал во рту, проглотил оливку, а шпажку так и оставил немного торчащей. Все эти маневры губами загипнотизировали Берти: приоткрыв рот, он зачарованно рассматривал Боба.
- Куда мы? В Сохо? – Боб посмотрел в окно.
- Мы что, дешевые педики,чтобы отираться по грязным клубам? Поедем к одному моему знакомому.
- Элтону Джону? – испуганно спросил Боб.
Берти расхохотался. Чего-чего, а подобного вопроса он не ожидал.
- Он живет за городом, там будет небольшая светская вечеринка с дурью, танцами и может даже…- он специально не договорил - проникновенный взгляд был гораздо красноречивее слов. Боб дернул бровями, и его губы тут же растянулись в улыбке. В лимузине Бах сменился на Шопена, с Шопена на Бетховена с Бетховена на Моцарта. Бобби почувствовал, что рука Берти осторожно легла на его колено. Он вдохнул полной грудью и почувствовал аромат парфюма Берти, наверное от Джо Маноло. Тяжелый и терпкий, он немного вскружил голову. «Совсем не подходит…» - пронеслось в голове Боба. Музыка расслабляла, и он почти погрузился в дрёму.

- Что же я даже не предложил выпить? – тихо сказал Берти.
Следом за выпивкой появился небольшой косяк с травой, и мужчины погрузились в пробку на Пикадилли, окутанные сладковатым запахом дыма.
Большой палец Берти медленно поглаживал колено Боба. Эти прикосновения совсем не раздражали, даже успокаивали. Может, это коньяк вместе с ганджем? Да похер. Главное, ему хорошо и нет мыслей о Раз Два. «Черт» – сказал Боб себе под нос.
- Мы приехали, - объявил Берти, но не сдвинулся с места.
Боб вывалился из лимузина и подошел к двери с другой стороны.

Они приехали в пафосный район в пригороде Лондона, где каждый дом вроде должен был выражать свою индивидуальность, но в то же время нагромождено было столько всего, что сам Версаль бы позавидовал роскошеству статуй и фонтанов.

- Русский район. Олигархи и прочая богатая шушера. Много денег, много пафоса много вечеринок…
- Мало мозгов…
- Ты прекрасно выглядишь, Красавчик Боб, – вдруг сказал Берти и остановился на полпути к особняку.
Бобу показалось, что Берти ведет себя несколько своевольно, совершенно непозволительно для этого свидания.
- Да? – Боб притянул его к себе, схватив его за лацканы шерстяного пальто, легонько коснулся губами щеки. – Тебе нравится, Берти?
Если бы Бобби не удерживал его, Берти рухнул бы на землю. Толстая вена пульсировала на шее, и Бобу страшно представить происходящее в его штанах.
- Возьми себя в руки, малыш Берти. Вечер только начался, – прорычал Боб как раз в напряженную шею.

В доме царил хаос: поду музыку Би Джиз голые и полуголые девицы суетились вокруг гостей, среди которых были мужчины в одних носках и пожилая дама в бриллиантах.
- Ты выбрал странное место для свидания, Берти…
- Ну не сидеть же нам в ресторане!
- У тебя же были ко мне вопросы? Разве нет?
- Для вопросов будет еще свидание.
- А ты оптимист, Берти.
Боб хлопнул его по заду и прошел дальше в дом. Берти растворился среди знакомых гостей, прихватив с собой бокал шампанского.

Бобби прислонился к стене рядом с камином и рассматривал окружающих. Да, Берти прав. Нахер ресторан. Они что, два подростка, чтобы сидеть и играть в фейсбуке? С другой стороны, ресторан не так плох в отличие от клуба в Сохо, где сексом можно заняться только в грязном облеванном туалете. И почему Боб думает о сексе? Не то чтобы он был против секса с Берти, но Берти совсем не его тип мужчины. Хотя, какая разница, его ли он тип, если речь всего лишь о долбежке. О разнузданной, грубой долбежке. Боб, охуев от самого себя, схватился за голову.
- Что с тобой, Красавчик Боб? – услышал он знакомый голос.
Перед ним стоял Куки.
- Ты что тут делаешь?
- Где веселье, там я. Отличный костюм, Бобби. О! И ботинки…
- Слушай, Куки…
Боб не успел договорить - перед ним возник Берти и схватил под руку.
- Ого! – изумился Куки. – Да я смотрю ты совсем охуенчик, Бобби. Не гони, Раз Два не узнает.
- Раз Два? – удивился Берти.
- Куки, ты еблан…
Берти по-хозяйски потащил Боба по лестнице наверх.
- Я тут нашел место, где мы можем поговорить… И еще у меня пара граммов кокса.

Темная комната с дубовой мебелью освещалась настольной лампой в углу. Мужчины плюхнулись на кожаный полукруглый диван. Берти расстегнул верхнюю пуговицу своей шелковой рубашки. Боб снял плащ и пиджак.
- Ты мне расскажешь, кто такой Раз Два? – прошептал Берти, высыпая содержимое пакетика на журнальный столик. Бобби молчал. Он сворачивал купюру в трубочку и думал, что может рассказать Берти про Раз Два? То, что рад бы трахнуть друга, не задумываясь? То, что с Раз Два хочется чего-то большего, чем просто ебля? То, что…Послышался скрежет пластиковой карты по столу и быстрый вдох Берти.
- Твоя очередь, Бобби.
- Не называй меня Бобби, хорошо?
- Хорошо, – игриво сказал Берти и пожал плечами.
Боб последовал за Берти. Вздох. Дрожь. Расслабление.
- Охуеть, – еле шевеля губами, проговорил Боб.
- Сильная вещь.
- Как ты понял?
- Что?
- Про меня.
- Своего рода гей радар…А ты?
- Ты издеваешься? За версту понятно - ты педрила.
- Думаешь, нацепил простую пятифунтовую рубаху из денима, обрил голову, нацепил куртку фрэд пери, и ты типа совсем не педрила, Красавчик Боб?
Бобби молчал. В темноте Берти не видел, как нервно ходит его подбородок. Боб прикусил губу и к удивлению Берти сказал:
- Мы трахаться будем?

Этот вопрос был задан абсолютно спокойным тоном, почти обыденным. Так муж интересуется у жены, что на завтрак в субботу. Берти растерялся. Не часто его спрашивают про трах. Да, если честно, впервые в жизни парень вроде Боба говорит ему про секс. Учитывая собственную невезучесть в ебле, Берти и мечтать не мог о сексе с Красавчиком Бобом. Но судьба словно специально так долго придерживала его хуй в ежовых рукавицах, чтобы сейчас преподнести Боба. Самый лучший подарок в жизни.
- Ты думаешь отказаться? – угрожающе спросил Бобби.

Берти молчал - он, черт возьми, просто не мог ничего сказать. Даже кивнуть головой, которая кружилась так, что мозг, словно кисель, готов был вылезти через ноздри и испортить все.
Берти ощутил, как по его скуле прошелся палец Боба, спустился вниз и раздвинул губы. С радостью, с неприличным восторгом Берти принял палец, перекатил во рту, обхватывая языком, и тяжело выдохнул.
- Я могу в сексе всё! – быстро проговорил Берти и потянулся за поцелуем к Бобу.
- А ты шустрый… - Красавчик Боб положил руку ему на голову, ероша мягкие волосы. Но когда Берти медленно расстегивал пуговицы на рубашке Боба неожиданно завибрировал телефон Красавчика.
- У тебя вибратор.
- Да, – сухо ответил Боб.
- Слышь, Бобский…
- Я немного занят, Раз Два.
- Немного? Да ты…

Боб бросил телефон на диван и еще плотнее приблизился к Берти.
- Мистера Банда Бешеных ждут бешеные дела?
- Слушай, почему мы припиздили сюда? Может раскроешь секрет, Мистер Крутой Адвокат?
- А что ты предлагаешь? Например, поехать ко мне?
- Нахуй с меня крутых домов. Уверен, тебе понравится моя квартира в Бромли.

Берти присвистнул, собрал своё шмотье, и они направились к выходу. Боб видел, как Куки танцует с бокалом шампанского. Рядом с ним стоял Раз Два и оглядывался по сторонам.
Боб опустил голову и, стараясь смешаться с людьми, быстрым широким шагом прошел к выходу и, не сбавляя темп, вышел за территорию.
- Что происходит? – спросил запыхавшийся Берти.
- Слушай, ты хочешь поебаться или так и будешь яйца мять?
- Поехали.

- Почему Бромли? – поинтересовался Берти, разглядывая из окна лимузина торговые центы, офисные здания и магазины.
- Не знаю. Думал, сделаю карьеру в сфере экономики, – Боб улыбнулся.
- Серьезно? Я могу помочь. А то, знаешь ли, такие красивые, но очень неосторожные парни плохо кончают.
- Кончают они отлично.
- Не знаю, еще не видел.
Удивительно, как Боб почувствовал себя с Берти на одной волне. Сраный адвокатишка был не настолько плох, как с первого взгляда показалось Бобу. Его еле уловимый ирландский акцент казался забавным.

- Ты хотел выпить?
Мужчины вошли в большой лофт и свернули на территорию кухни. Боб извлек из бара водку Смирнофф и поставил перед Берти. Откуда-то появились две стопки.
- За знакомство? За встречу?
Берти покачал головой. Он в первый раз пил водку. И, судя по всему, Боб об этом догадался. Сегодня вечером многое случилось у Берти впервые. Почувствовав себя избалованной сучкой, которая ни разу не пила водку, а предпочитала смешивать транквилизаторы с марочным вином, дорогим коньяком и шампанским, исключительно брют, Берти пригубил напиток и под нахальным взглядом Боба залпом опрокинул рюмку.

После третьей его прическа сбилась, а взгляд поплыл. Он сослался на кокс. Берти слышал, как Боб включил музыку. Эхом раздавался голос Пита Доэрти. После пятой он ощутил холодный и влажный поцелуй Боба. После шестой он уже чувствовал щекой холодную стену жилища Боба - и как его до синяков держали за тазовые кости. Как он кончал на всю ту же каменную стену, как запрокидывал еще пару рюмок не просто уже без брюк - вообще без всего. Словно сам был Питом сраным Доэрти. Они еще полночи шарахались по лофту голыми, трахались, нюхали кокс и пили мелкими глотками теплую и тошнотворную водку.
- Кажется, я готов помереть…- сказал наконец Берти, валяясь рядом с Бобом на полу.

@темы: фанфики

---

Мастер-класс

[РазноглазаЯ]

Ну, раз первый опыт выкладывания оказался удачным, продолжу ))

Название: Мастер-класс
Автор: Разноглазая и ее воображаемые друзья
Бета: прискорбно отсутствует
Фандом: Rock'n'Rollа
Пейринг: Раз-Два/Красавчик Боб, Арчи/Джонни
Рейтинг: PG-13 (и то за мат)
Предупреждения: все невинно, как на детском утреннике. Только мата чуть больше.

Читать?

- А знаешь, дядя Арчи, в этом что-то есть, - Джонни затянулся и выпустил пару колечек ароматного дыма.
- В чем именно? - на Арчи в последнее время свалилось слишком много дел, между которыми и им самим обычно была мягкая подушка - Ленни... он же этот злоебучий Сидни Шоу.
- В том что теперь именно ты заправляешь всеми не слишком светлыми делишками в этом городе. Это как-то даже... романтично. Тянет, знаешь, взять лук, нацепить капюшон и пойти разбойничать в интересах бедных, - Джонни изловчился и продел тонкую струйку дыма сквозь еще пару колечек. Похоже, он намеревался компенсировать все свои зависимости виртуозным навыком курения.

Арчи, незаметно уже почти ставший снова Арчибальдом для всех, кроме этого несносного Джонни, поморщился.

- Во-первых, не всеми. Во-вторых, не говори ерунды.
- А в-третьих? - сделал наивно-вопросительное личико "племянничек".
- А в-третьих, не делай вид, что ты тут совершенно ни при чем.
- О, разве я так много лезу в твои дела, дядя? Я же только...
- Джонни?
- Да?
- Заткнись.
**
- Прям-таки и запретил? - недоверчиво покачал головой Мямля.
- Ну, - Раз-Два коротко кивнул и выразительно глянул на Красавчика Боба - подтверди, мол. Тот, конечно, закивал - он что угодно был готов подтвердить, если это касалось Раз-Два... кроме показаний против него, конечно. - Арчи злющий тогда был, стволом направо-налево махал, ракам в честь недоброй памяти Ленни скормить грозился... А Джонни на него тогда так глянул... Нездоровые, короче, у этой звезды рок-н-ролла глаза были. На меня б кто так глянул - я, наверное, поседел бы раньше срока.
- Не отвлекайся, Раз-Два, - попросил Фред.
- А, да. В общем, глянул этот недостреленный торчок на Арчи и говорит "Не вздумай их трогать. А то", - говорит, - "не прощу".
- И что? - любопытно уточнил Фред.
- И все, и отъехал до поры. Тебе кто-нибудь когда-нибудь в пузо стрелял? Поверь, херовое ощущение. Чудо, что Джонни настолько удолбанный был, что боли почти не чувствовал... - Раз-Два закончил говорить и присосался к своей бутылке лагера.

Красавчик Боб отхлебнул из своей и снова закивал. Говорить ему решительно не хотелось, вспоминать время, проведенное с черным мешком на голове - тем более. Злость Арчи можно было понять, конечно - и все равно неприятно было знать, что этот безупречный почти во всех отношениях джентльмен собирался тебя шлепнуть как муху газетой. Хорошо, что у Джонни оказались а) иные планы на Дикую шайку и б) рычаги влияния на "дядюшку".

А еще одним рычагом, кстати, музыканта-философа-наркомана снабдил сам Красавчик.
**
Джонни тогда только-только вышел из клиники, на людей косился недоверчиво и вообще выглядел как самый настоящий псих - хуже, чем до лечения, честное слово. Но смирил внутренний страх и направился первым делом к Арчи, получить от него заряд целительных люлей и воли к жизни, а сразу после - в Притон. Его Шайка как увидела на пороге - так и притихла выжидательно. Хорошо, что Джонни хоть глаза свои бешеные под темными очками спрятать догадался, а то все решили бы, будто он - смертник, обмотанный взрывчаткой, и мстить заявился.

Дальше последовал привычный ритуал приветствия ("Фред" - "Джонни", "Мямля" - "Джонни", "Печенька"- "Джонни", "Боб" - "Привет, Джонни", "Раз-Два" - "Джонни"), а потом выпущенный добрыми эскулапами на волю парень вдруг изъявил желание поговорить с Бобом. Наедине.

Самым странным в ситуации, полной смешков и подмигиваний, было то, что Раз-Два от таких новостей порядком напрягся. То есть, Боб, конечно, взрослый мужик, и сам выбирает, с кем ему о чём тереть наедине, да и Джонни, пусть и обладает дивной способностью приманивать неприятности, вроде как не угроза - а все равно...


- Так я чего-то не понял, ты Арчи отблагодарить хочешь - или за ниточки его подергать? - Красавчик Боб смотрел на нервно дымящего собеседника озадаченно. Какого хрена снова воскресший парень пришел советоваться к нему, Боб не понимал - и закономерно опасался. Непонятное чаще приносило всякие пакости, чем приятные сюрпризы.
- Думаю, и то, и другое. И чего-нибудь лично для себя - в качестве бонуса за хорошее поведение в клинике.
- Хренасе новости... А я-то тут при чем?
- Говорят... - Джонни добавил к братской могиле окурков в пепельнице еще один и тут же прикурил следующую сигарету. - Говорят, ты в этом смыслишь.
- Слушай, я, конечно, парень добрый, но тому, кто там у тебя говорит, кишки на горло намотать уже готов, - Боб попытался взъерошить волосы нервным жестом, забыв, видимо, что острижен слишком коротко для таких экспрессивных движений. - Почитай про это в сети, а? - тоскливо предложил он пришедшему за советом парню. - Я, как тебе, возможно, _говорят_, не тот человек, который точно знает, как добиться результата.
- Ты сейчас про Раз-Два? - уточнил Джонни, усмехаясь в незаметно отросшую бородку. - Брось, Боб, все у вас будет. Я же вижу.
- Это кто тебе там, в клинике, хрустальный шар вместо глаза вставил? - когда Красавчик смущался, он начинал свирепеть, а поскольку сейчас он смущался неимоверно, рассвирепел за секунду, того и гляди, пар из ушей повалит.
- Это, Боб, дивное свойство измененного сознания, - Джонни на грозно набычившегося собеседника, похоже, было плевать с гигантской секвойи. - Очевидные вещи перестают быть таковыми, зато всякие неуловимые проступают отчетливо, как профиль Фрейда из трещин в штукатурке больничного потолка...
- Ты мне тут еще поэму о пользе дури напиши гекзаметром!
- О, какие ты знаешь слова, даром что Красавчик... Я впечатлен, - когда именно мелкое несчастье Арчи перешло от просьб к издевкам, Боб заметить не успел, но факт был налицо: вот он, Джонни Фунт, сидит, скалит зубы...
- Я счастлив. Слушай, чего ты от меня хочешь? - Боб понял, что так просто от парня не отделается.
- Мастер-класс, - тут же охотно сознался тот.
- А ты не охренел? - Боб, разумеется, всю жизнь мечтал делиться секретами... гм, мастерства.
- А от тебя убудет? - Джонни снял очки и захлопал ненормальными своими глазищами как обиженная принцесса. - Ладно, раз ты такой несговорчивый и меркантильный, предлагаю сделку.
- Какую еще? - малодушно прогнулся твердо было решивший отказаться Красавчик.

Джонни хитро ухмыльнулся, подобрался ближе и что-то завлекательно зашептал в быстро начавшее краснеть ухо Боба. Когда Красавчик стал равномерно-помидорного цвета, вернувшийся с того света змей снова сделал просительные глаза, и Красавчик неуверенно кивнул.


- И что от тебя это чахлое дитя трущоб хотело? - почти не угрожающе поинтересовался Раз-Два, когда Боб, изрядно утомленный проведенным "мастер-классом", выбрался из маленькой комнатки под Притоном в общий зал.
- Ничего такого, о чем я бы постеснялся тут рассказывать, - Боб устал, хотел пить и даже не заметил сначала, что Раз-Два проявляет что-то, изрядно напоминающее ревность. А ведь в другое время заметил бы и до потолка подпрыгнул от радости.
- Ну так поделись, - на лицо Раз-Два выползла настороженная кривая ухмылка.
- Вот уж фиг. Он сказал, сам с тобой поговорит.
- Жду не дождусь, - Раз-Два перестал понимать, что происходит в голове у Боба, окончательно. Ежели ничего... такого они там не делали - чего тянуть кота за яйца, сразу рассказал бы - но неееет, это не для обновленного и открывшегося как тот шкаф, из которого он вылез, Боба...
**
О чем Джонни, сдержавший слово, беседовал с мистером Раз-Два под кофе и коньяк, никому, даже хитрому Печеньке, подслушать не удалось. А вот что после этой беседы Раз-Два, и без того напряженно что-то переосмысливавший не первую неделю, стал совсем задумчив, даже слепой заметил бы.

Красавчик Боб слепым не был. Он был изрядно измучен тоскливым ожиданием перемен в отношении к нему со стороны объекта воздыханий, немного напуган тем, что творилось на теневой стороне Лондона после безвременной кончины Ленни ("безвременной" не в плане "ранней", а в плане "давно надо было этого скользкого хмыря упокоить"), но никак не слеп. Боб видел, что Раз-Два что-то раздирает изнутри, и скорее голову сам себе бы откусил, чем сунулся с расспросами или предложениями помощи - еще чего не хватало, Раз-Два и без того постоянно напрягается, как видит его ближе метра...

В общем, тем вечером в Притоне все было как обычно: Раз-Два мыслил, Боб жевал свою мятную резинку и страдал, Мямля наблюдал за всем этим с иронической усмешкой, Фред ехидничал, а Печенька уже потихоньку принимал ставки на то, чем это затишье перед бурей закончится, как вдруг... Почему-то такие вещи всегда происходят "вдруг". Нет бы оставить сообщение на автоответчике: "Приду разрушить всю твою жизнь. Целую, Внезапное Событие".

- Слышь, Боб! - позвал Раз-Два, вынырнув из каких-то своих размышлений, которые как Жак-Ив Кусто, становились глубже с каждым днем. - А Джонни про тебя правду говорил?
- Понятия не имею, - осторожно отозвался Боб. - Я ж не слышал.
- Чего ты в углу жмешься, как монашка в кабаке? - Раз-Два приглашающе помахал рукой, и Боб нехотя покинул ставшее уже почти родным кресло в темном углу.
- Так что Джонни говорил-то?
- Рекламировал тебя круче, чем новый фильм какого-нибудь гребаного Кэмерона и айфон вместе взятые, - пробурчал Раз-Два. Боб удивленно хмыкнул. - Так это правда? Ну, что ты умеешь... всякое?
- Да было бы что уметь, - Красавчик отвел глаза и подумал, что уже теперь-то Раз-Два точно пошлет его куда подальше. Вряд ли он нормально к такому относится... с другой стороны, терять-то уже нечего. Уже давно нечего. - Продемонстрировать?

Лицо у Раз-Два был напряженное, будто у него заболели все зубы сразу. За разглядыванием этого лица Боб не сразу и заметил, что ему кивнули, даже пару раз, для верности.
- Тогда нам надо уединиться.
- Чего?
- Во-первых, тебя тут негде уложить. Во-вторых, ты будешь орать - а оно тебе надо, чтобы парни слышали?

Раз-Два посопел немного, но с доводами согласился.

- Охренеть. Уломал-таки, - Печенька отвлекся от очередной прочувствованной тирады о том, как можно быстро срубить бабла, и кивнул Фреду и Мямле на Боба и Раз-Два. Красавчик как раз сменил выражение лица со "с тоской ожидаю пиздеца" на "сосредоточен и вдохновлен" и по-хозяйски провел ладонями по напряженным плечам безнадежной небесно-голубой любви последних лет своей жизни.
**
Раз-Два пребывал в блаженно-расслабленном состоянии и сонно думал, что Джонни не соврал. Боб и правда умел "всякое", и не все из "всякого" было опасно для задницы и доброго имени.

Раз-Два перевернулся на спину, чувствуя себя довольным киселем, и перед его лицом (если у киселя вообще могло быть лицо) тут же возникла ухмыляющаяся физиономия Боба.

- Слушай, Красавчик... я уже почти на все готов, потому что ты как-то превратил меня в безмозглую амебу, - Боб, морда его наглая, только улыбнулся шире и довольно кивнул. - Но у меня есть одно условие. Жвачку свою ебучую выплюнь сначала! Да не на пол... ааа, похрену уже...



- Ну как?
- Очень даже неплохо. Два вопроса, Джонни. Первый: где ты успел научиться делать массаж? - Арчи, по неизвестным причинам поведшийся на уговоры подопечного "довериться и расслабиться", был доволен. Но любопытство уже начало подгрызать: как это он, глазастый и внимательный, проморгал?
- В Притоне, - не стал выдумывать историй о странствующих тайских учителях Джонни. - Там не только плохому учат. Не всегда, по крайней мере...
- Да тебя и учить не надо, - Арчи тихо хмыкнул, прикрывая глаза и расслабляясь окончательно.
- А второй вопрос? - немного неуверенные, но чуткие, как у всякого музыканта, пальцы Джонни пробежались вдоль позвоночника и замерли у лопаток.
- Тебе обязательно сидеть на мне верхом, да еще и ерзать?

Джонни фыркнул, сползая с поясницы "дядюшки".

- Я все понял, и я сдаюсь. Ты, Арчи, не человек - ты робот. Это объясняет и то, что ты за последние десять лет ни капли не постарел, и твою удивительную просто эмоциональную глухоту, которая...
- Джонни? - протянул вероятный робот, переворачиваясь на спину.
- Да?
- Заткнись.

Лицо Арчи и впрямь было механически-бесстрастным, но глаза даже не смеялись - ржали как обкурившиеся подростки. Уж это-то Джонни успел рассмотреть, прежде чем прижмуриться и заткнуться. Обстоятельно и надолго.

@темы: фанфики

---

Сальса.

[РазноглазаЯ]

Всем привет.
Я долго колебалась, заколебала себя окончательно, и решила все-таки принести этот (и, если меня не убьют сразу, еще один) текст в сообщество. Потому что где ему еще лежать, как не здесь?

Название: Сальса
Автор: Разноглазая и ее воображаемые друзья
Бета: прискорбно отсутствует
Фандом: Rock'n'Rollа
Пейринг: Раз-Два/(|) Красавчик Боб
Рейтинг: PG-13 (и то за мат)
Предупреждения: все невинно, как на детском утреннике. Только мата чуть больше.

Читать?

- Слыхал, а бухгалтершу-то твою прибили, - поприветствовал Фред спустившегося в Притон Раз-Два.
- И тебе доброго вечера, - буркнул тот, отправляясь прямиком к столу, за которым привычно резались в карты друзья. Кто другой, появись у него возможность регулярно заглядывать в Притон, оставаясь при этом невидимым, мог бы решить, что ничем больше эти парни и не занимаются - сидят, глушат пиво, временами матерно друг друга подкалывают, да шлепают картами по столу. Раз-Два как никогда хотелось, чтобы такая скучная, в общем-то, картинка оказалась правдой.

- Фред, ты ж думай, чего делаешь, - осуждающе покачал головой Мямля. - То у нас Боб убивался и гасил солнце одним взглядом, теперь вот еще мистер Раз-Два будет...
- Мямля, захлопнись, - от души пожелал Раз-Два, тут же поняв, что поступил несправедливо: Мямля ведь хотел помочь, это Фред, как всегда, не сумел удержать язык за зубами. - Прости, друг. Но все равно захлопнись. И ты, Фред, тоже. И вообще - вы играете или нет?

Игра шла ни шатко, ни валко - выигрывать особо никто не рвался, проигрывать особо никто не спешил. Полученные не слишком честным, но, определенно, трудовым путем деньги на некоторое время решили все финансовые проблемы Дикой Шайки, но с другими проблемами они ничего поделать не могли.

Когда Раз-Два, так и не повеселевший, несмотря на пол-ящика пива, высосанного под игру, засобирался домой, бывший весь вечер тихим как немой Красавчик Боб решил его проводить. Недалеко. До двери Притона. И пару слов сказать заодно.

- Слушай, мне жаль. Она была ничего, и на тебя, похоже, запала - но признай, змеюка была еще та. Русский нам, можно сказать, услугу оказал...
- Угум. Пойду, пошлю ему корзину гребаных алых роз в благодарность, - не то чтобы Раз-Два успел как-то всерьез втрескаться в Стеллу - нет. Ему, скорее, было жаль того, что у них _могло бы_ получиться. И секса - секс был хорош, даром что дымила покойная в постели непрерывно.
- Ну, это... я краем уха слышал, что ты, типа, пригласил ее на уроки сальсы... - Красавчик нервничал и перемалывал свою обычную жвачку с удвоенной энергией, будто стремился накачать челюсть как у Шварценеггера.
- Еще, блядь, раз я услышу от тебя слово "сальса" - и не станет у меня кореша Боба, понял? - тут же набычился сильнее прежнего Раз-Два. - И где это ты мог такое услышать?

Боб отвел глаза, судя по дернувшемуся кадыку, проглотил жвачку и пробормотал что-то на тему походить туда с ним. И еще голову в плечи виновато втянул, фиалка хренова. Будто думал, что Раз-Два ему сейчас вторую часть недавней истерики организует, только без беготни вокруг джипа. Но Раз-Два душевный порыв смирил и ничего такого выдавать не стал, просто хлопнул Боба по плечу да и свалил от греха подальше.

- Что, не свезло? - сочувственно поинтересовался Мямля.
- Да я ж не затем, - попытался объяснить Боб, но Мямля, конечно, не поверил, хмыкнул скептически - знаю, мол, зачем, да тут все уже знают. - Я так... поддержать... развлечь.
- Сними ему девок лучше, - посоветовал заглянувший на огонек Печенька. - Они и поддержат, и развлекут. И еще раз развлекут.

Боб вздохнул, признавая, что нормальный кореш бы так и поступил, и полез в карман за очередной пластинкой своей мятной пакости. Уж лучше б курил.
**
А Раз-Два сидел дома и пытался радоваться жизни. Жизнь такому обращению с собой категорически противилась. Погрузиться в музыку не получалось, да и стремно было - после этих-то бешеных русских. Бухать не тянуло. К наркотикам Раз-Два всегда испытывал брезгливое отвращение, а думать о женщинах и не думать о Стелле абсолютно не получалось - не силен был Раз-Два в мысленной акробатике. Вечер со свистом летел в задницу, от того, что поблизости не маячили остозвездевшие, казалось бы, рожи Шайки, делалось еще муторнее, и с этим надо было что-то делать.

- Ебучий случай, - высказался насчет себя, любимого и единственного, Раз-Два, тыкая в кнопку быстрого набора на телефоне. - Боб? Ты еще в Притоне? Я щас зайду. Чего-чего - танцевать пойдем. Только чтобы без этих твоих гомосячьих сердец на стенах! И руки при себе держи!

- То-то Красавчику сегодня так карта не перла... - Фреда ничем нельзя было удивить в принципе, даже рассиявшимся после короткого разговора Бобом, который до того выглядел как несчастный, от тоски уже примеривший голову к петле.
- Угум, какая уж тут игра, когда он всю удачу на любовь истратил, - согласно кивнул Мямля.

Печенька, совершенно не желая вникать в происходящее, только присвистнул тихо, привлекая к себе внимание, и сдал по-новой.

@темы: фанфики

---

Порисульки

[Mairon_]

Я не совсем художник, так шалтай-болтай , но это меня не останавливает, потому что люблю я этих двоих, очень люблю, вот они и нарисовались

@темы: арты, персонажи

---

Как снимался рок-н-рольщик

[Лася]

Не давайте смотреть фильмы Гая Ричи закоренелым слэшерам и стёбщикам. Иначе будут появляться вот такие вот странные вещи.
Написано чисто шутки ради. Если кто-то подхватит эстафету - буду рада. За моральные травмы ответственности не несу.

Слэш и тяжёлые наркотики

Персонажи:
Гай Ричи, человек и режиссёр
Арчи, настоящий рок-н-рольщик
Джонни, будущий настоящий рок-н-рольщик
Раз-Два, латентный натурал
Красавчик Боб, гей и тролль
Мямля, толерантный кореш
Юрий Омович, русский бизнесмен
Виктор, его ревнивый помощник
Русские, любители русского рока
Пит, фанат Джонни
Психоаналитик, человек и Фрейд
Цензура, которая после Тарантино с Родригесом боится только Союзмультфильма


Гай Ричи: Из-за стукача Боба собираются посадить на пять лет.
Боб: Это не радует. У меня будет последнее желание?
Гай Ричи: Разумеется.
Боб: Тогда я хочу Раз-Два в анальное рабство на все пять лет.
Раз-Два: Не согласная я!
Боб: Ну, хочешь, я буду у тебя в анальном рабстве эти пять лет?
Раз-Два: Я не гей!
Гай Ричи: Это ты русским объяснять будешь.
Цензура: Анальное рабство – это не есть кошерно. Давайте как-то поскромнее.
Боб: Ну хорошо. Только на одну ночь. Чисто чтобы было что вспомнить в тюрьме.
Раз-Два: Это безумно трогательно, но нет.
Мямля: Между прочим, он пытался склеить разбитое сердце твоей матери.
Раз-Два: А задницу мне после этой ночи никто не склеит?
Боб: Прощальный минет?
Раз-Два: Ни за что.
Мямля: Поработаешь рукой?
Цензура: Ребята, мы в Британии, у нас разрешено гей порно только со Стивеном Фраем.
Боб: Хотя бы потанцуй со мной.
Раз-Два: А я умею?
Гай Ричи: Твои отец и дед были танцорами, так что это передалось с генами. И вообще, чтобы качаться в обнимку в гей-баре, особых умений не нужно.
Боб: А потом я с помощью своего нового дружка-адвоката спасу ваши задницы, и тогда ты в качестве благодарности всё-таки пойдёшь ко мне в анальное рабство.
Гай Ричи: Тем более что твою тёлку всё равно к тому времени грохнут.
Раз-Два: Никто и пальцем не коснётся моей задницы.
Гай Ричи: Это ты русским объяснять будешь.
Раз-Два: А можно ещё про это поподробнее?
Гай Ричи: Суть в том, что русские приходят к тебе домой, будят и пытают.
Раз-Два: Как пытают?
Гай Ричи: Ну, сначала орально. Потом анально. По очереди. А потом вместе. Пять раз подряд.
Русские: Шесть!
Гай Ричи: Уговорили. А потом приходит Арчи.
Джонни: Нет уж, Арчи мой!
Гай Ричи: Ну хорошо. Он приходит совсем потом. Тогда семь раз.
Русские: Уговорил.
Раз-Два: Цензура не пропустит!
Цензура: Пропустим.
Гай Ричи: И всё это под песни Сектора Газа.
Цензура: А вот это уже не пропустим.

Гай Ричи: Фильм начинается с вида на Джонни со спины. Чтобы подчеркнуть сексуальность твоей задницы, засунем тебе в неё зажигалку в форме пистолета.
Джонни: Это как-то экстравагантно, знаете ли.
Цензура: Это мы не пропустим.
Гай Ричи: Ладно, пускай пистолет будет за поясом. Но чтоб тогда задницей вилял.
Джонни: Это можно. А под какую музыку вилять?
Гай Ричи: Под голос Арчи.
Джонни: К такому надо подготовиться. Пойду репетировать.
Арчи: А что мне говорить?
Гай Ричи: Что угодно.
Арчи: Мы читали, мы писали, наши пальчики устали. Хм.
Гай Ричи: Не, не то. Хотя это у тебя неплохо выходит, надо будет куда-нибудь вставить. Давай что-нибудь про секс, наркотики и рок-н-ролл. В основном про рок-н-ролл. Фильм-то, как-никак, про рок-н-рольщика.
Арчи: А фильм вообще про меня или про Джонни?
Гай Ричи: Хороший вопрос. Про вас двоих.
Джонни: Вау, дядя Арчи, фильм про нас двоих. А насколько про нас?
Арчи: Ты, кажется, ушёл репетировать.
Джонни: Я не могу репетировать без твоего голоса.
Психоаналитик: Да, известная разновидность сексуального отклонения.
Арчи: А ну заткнулись все. Я не собираюсь участвовать в чём-либо непотребном.
Гай Ричи: Из сцены изнасилования Раз-Два русскими я тебя уже вычеркнул.
Арчи: И что осталось?
Гай Ричи: Да пустяки. Пару раз с Джонни переспишь, и будем считать, что хватит. И учти, я это делаю исключительно из любви к тебе.
Арчи: Не буду я с Джонни спать. Я вообще ни с кем спать не буду.
Джонни: Я же говорил, что он не человек. Не пьёт, не курит, не спит. Весь в работе.
Гай Ричи: Ладно. Отправишь своего босса на съедение ракам – и тогда переспишь с Джонни.
Арчи: Будем надеяться, что плёнка к тому времени кончится.

Гай Ричи: Значит так. Ты кто?
Юрий Омович: Юра, музыкант.
Гай Ричи: Нет, музыкантов нам хватает. Будешь бизнесменом.
Юрий Омович: С яхтой?
Гай Ричи: А что, бывают русские бизнесмены без яхты?
Юрий Омович: Действительно. Только можно я водку пить не буду?
Гай Ричи: Можно. Я против предрассудков. Но появляться всё равно будешь под звуки балалайки. И казаком тебя будут звать.
Юрий Омович: Спасибо, что не в валенках. А помощница у меня будет?
Гай Ричи: Будет помощник Виктор. Он будет тебя ревновать ко всему, что движется.
Юрий Омович: Это не сильно радует.
Виктор: Зато я клюшкой хорошо орудую.
Юрий Омович: Не аргумент.
Психоаналитик: Между прочим, фаллический символ. Соглашайся, пока дают.
Юрий Омович: Всё равно я бабу хочу.
Гай Ричи: Ладно, будет тебе баба. Только она тебя наколет на несколько миллионов и заберёт себе твою счастливую картину.
Юрий Омович: Ну я её хотя бы трахну?
Гай Ричи: Нет, трахать её будет Раз-Два. Надо же ему иногда от Боба отдыхать.
Раз-Два: И то верно. И ещё я с ней потанцевать хочу – тоже в качестве отдыха от Боба.
Психоаналитик: Тебе всё равно не удастся абстрагироваться от того, что Боб танцует лучше.
Виктор: А можно тогда ещё я её потанцую?
Гай Ричи: Нет, но ты будешь её пытать сразу после того, как Юра сделает ей предложение.
Виктор: Как пытать?
Гай Ричи: Перчатками.
Цензура: Только пускай это будет за кадром.
Юрий Омович: То есть, я в глобальном пролёте? Спасибо, что живой?
Гай Ричи: Да, спасибо, что напомнил. Арчи лишит тебя самого дорогого.
Арчи: Позвольте узнать, чего?
Цензура: Мы это не пропустим.
Арчи: Слава Богу. Хватит с меня русских извращений.
Юий Омович: Погодите, чего самого дорогого? Яхты?
Гай Ричи: Виктора, блин. И не забудьте говорить с ужасным акцентом так, чтобы русские зрители ничего не поняли.
Юрий Омович: Зачем?
Гай Ричи: Ты же русский бизнесмен. Разумеется, ты таким образом шифруешь свою речь, чтобы она не была понята ЦРУ.

Джонни: По-моему, меня несправедливо мало в этом фильме.
Гай Ричи: Да ты и так вставлен в него только для того, чтобы прорекламировать сигареты, да стянуть макгаффин.
Пит: Что?
Джонни: Двигатель сюжета, иными словами. А ты, вообще, собственно, кто?
Гай Ричи: Твой фанат.
Джонни: Он будет спать со мной за автографы?
Гай Ричи: Он будет спать с тобой за наркоту.
Джонни: Лучше – за автографы.
Гай Ричи: И ещё он будет водить к тебе торчков.
Джонни: Не понял. Нафига?
Гай Ричи: Чтобы они, в свою очередь, стянули у тебя макгаффин.
Джонни: Плохо. Можно мне тогда вставить побольше пафосных сцен?
Гай Ричи: Одну в начале и одну в конце. Ну ещё можешь в середине что-нибудь умное повпаривать, да Мурку на пианино сбацать.
Психоаналитик: Ещё надо непременно рассказать о его несчастном детстве.
Джонни: Насколько несчастном?
Психоаналитик: Лучше всего – про изнасилование отцом. Фанаты это любят.
Цензура: Никакого инцеста.
Психоаналитик: Тогда отчимом.
Цензура: Нет.
Психоаналитик: Ладно. Но мать-самоубийца – это классика.
Гай Ричи: Если нельзя насиловать, тогда пусть хотя бы выпорет.
Джонни: Вы как-то увлеклись.
Гай Ричи: Могу предложить тебе Арчи в качестве утешителя.
Цензура: Никакой педофилии.
Джонни: Чтоб вас. Тогда пускай он мне пушку подарит.
Арчи: Ещё чего.
Джонни: Нет, я требую компенсации за несчастное детство! Я же вырасту агрессивным ребёнком!
Гай Ричи: Можешь избить охранника.
Джонни: Карандашом.
Гай Ричи: А что, можно. Концептуально.
Психоаналитик: Между прочим, карандаш – фаллический символ.
Арчи: Ох, да заткнитесь вы уже.

Психоаналитик: Нам нужно больше фетишей. Фанаты это любят.
Гай Ричи: Связанный Раз-Два с кляпом во рту подойдёт?
Психоаналитик: Маловато будет.
Джонни: Предлагаю одеть Арчи в нацистскую форму.
Арчи: Ещё раз такое скажешь и получишь по зубам.
Джонни: Между прочим, твоя тяга к пощёчинам – это латентный гомосексуализм.
Арчи: Да у вас тут весь фильм про него одного.
Психоаналитик: Нет, тяга Ленни к ракам – это зоофилия.
Гай Ричи: Между прочим, надо вставить сцену изнасилования раками.
Цензура: Побойтесь бога.
Психоаналитик: Кстати, о зоофилии. Надо надеть на кого-нибудь няшные ушки.
Гай Ричи: На Мямлю. А то что он у нас простаивает.

@темы: слэш, фанфики, стёб, персонажи

---

[MandoDiao]

Название: Deal with it
Автор: MandoDiao
Бета: Лэни Атлейн
Фандом: Rock'n'rolla
Пейринг: One Two \ Handsome Bob
Рейтинг: NC-17
Жанр: однозначно UST и бред сивой кобылы
Дисклеймер: все Гаю Ричи, это просто ода тандему Тома Харди и Батлера
Комментарий: а я все не успокоюсь)
Предупреждение: авторский стиль и видение персонажей... ООС такой ООС, маты


Нелегальный бизнес в Лондоне всегда был обширен, но к нему обращался только определенный сорт людей. Их шайка никогда не замахивалась на что-то слишком серьезное: Вилли заведовал подпольными ставками на конные скачки по сезону, Раз Два и старик Эдди, который владел спортзалом, приглядывали за боями, присваивая себе небольшой процент с каждого поединка, Фред устраивал покерные столы, Мямля «наводил губки» купленным задарма тачкам и сбывал на рынке. Боб всегда был немного в стороне от дел, однако был не прочь пошуметь стволами, если за это хорошо приплачивали. Прошлый их опыт подкатить к рынку недвижимости закончился тем, что всех троих чуть ли не шлепнули на заброшенном складе у Ленни, поэтому теперь они действовали как осторожные черти. Тем более, что, после того, как основная часть влияния перешла к Арчи, тот еще не определился, насколько жесткую политику будет вести.

Куки у них заведовал наркотой, закупая у поставщиков и распространяя как в городе, так и в провинции, имея себе приличный куш, но всегда оставаясь не от мира сего. Что-то дьявольское приходило с наркотиками и, при всей доброжелательности Куки, никто не мог сказать, что водил с ним закадычную дружбу. Куки дружил только с коксом, в дуэте с именем, как с сахарной пудрой. Иногда даже Раз Два не мог поручиться, с кем он говорил – с Куки или его дружком кокаином, а это говорило о многом.

Тики и Рой были хозяевами бара, в котором зависала шайка, и получали свой навар за то, что передерживали бабло от прибыли у себя, как общаг, а потом распределяли каждому, предоставляя ребяткам укромное местечко перетереть о своих делишках, планах и просто пообщаться. Если кто-то искал шайку, то звонили всегда в бар.
На этот раз телефон взял Фред, пока Мямля, который обычно сидел на телефоне, выехал посмотреть бэушную Хонду за городом.

- Раз Два, - позвал Фред, когда положил трубку. – Тут тебе дело наклевывается, подойдешь?

Тот отложил газету, в которой просматривал итоги Супер-Кубка, и с подозрительным прищуром поднялся из-за стола. Стоило отметить, что разговор был довольно безобидным и коротким, но от голоса его собеседника у Раз Два волосы встали дыбом. Он поежился, вспоминая тихий вкрадчивый голос, и спросил громко:

- Ну что, кто не прочь заработать три штуки напополам?

Фред приводил в порядок журналы, но поднял голову.

- А что надо?

- Съездить в СолдингХем на стрелу.

- Там крутятся серьезные шишки, - нахмурился Боб, скидывая в пас карты. – Что нужно этим бандюкам?

- Иностранцы какие-то. Хотят наладить связи и чтобы им рассказали, что у нас в городе и почем.

- Три штуки за информацию? Странно это, - пожал плечами Фред, снова утыкаясь в свой журнал.

- Без тебя знаю, вот и спрашиваю - кто поедет за компанию.

Боб, рассматривая пришедшие в руку карты, вздохнул, чертыхнулся и снова скинул.

- Давай я, что ли.

Раз Два сомневался на долю секунды больше, чем положено, но кивнул, достал из кармана ключи и кинул Бобу. С некоторых пор он предпочитал, чтобы руки у того были всегда заняты делом в его присутствии, так как Боб имел склонность быстро отвлекаться на левые мысли. Мысли, связанные с Раз Два.

- Ты за рулем.


СолдингХем размещался в шести часах езды за городом. Это были огромное восемнадцатилуночное поле для гольфа, аккуратная улочка из коттеджей для отдыхающих, с теннисным кортом и усадьбой, в которой располагался ресторан. Они приехали к позднему вечеру, на улицах бродили хорошо одетые бизнесмены, красивые дамочки прогуливались с первыми под руку. Связной вышел сразу, как только они подъехали и обратились на ресепшн в поисках Мистера Уайчила. Раз Два, как и Боб, чувствовал себя здесь неуютно. В холле усадьбы были желтые, как яичный желток, стены, обрамленные белой лепниной, высокие окна, а стойка, за которой сидела кукольно-красивая девушка с приклеенной улыбкой, была сделана из цельного куска белого мрамора с золотым тиснением по кайме.

Боб был в неподобающей под антураж толстовке и низких джинсах, первоначально даже не собираясь выходить из машины, Раз Два стоял в своей обычной футболке и кожаной куртке. Он засунул руки в карманы, и, пока они стояли в ожидании, что о них доложат, приподнял туфлю и присвистнул, глядя на сверкающий от чистоты пол. В полу отразилась его небритая морда, смотрящая на самого себя сверху вниз. Боб очаровательно улыбнулся девушке, перехватил взгляд друга и солидарно причмокнул.

- Нехило тут, да? Не хочешь забабахать такое у себя в квартирке?

- Ни за что.

- Мистер Раз Два? – к ним вышел прилизанный молодой человек во фраке, и тот непроизвольно переглянулся с Бобом.

- Да.

- Вы и ваш коллега следуйте за мной, мистер Уайчил ждет вас.

- Как скажете, - послушно отозвался он и пошел за щеголем по винтовой каменной лестнице.


Уайчил оказался невысоким сорокалетним мужчиной с дряблым мягким подбородком, короткими толстыми пальцами с золотым кольцом на мизинце, одетый в шикарный костюм темно-синего цвета. Он восседал за накрытым столом, сверкая дорогущими запонками на манжетах. Раз Два был бы кем-то другим, если бы не узнавал с первого взгляда настоящие цацки, которые носили только богатые люди и, судя по шелковому галстуку, яшмовой булавке, а также двум телохранителям, которые стояли поодаль на террасе, с которой открывался чудесный вид на зеленый газон, закат и живописный фонтан, Уайчил бы не просто богат. Он был ОЧЕНЬ богат. Вызывающе, кричаще и явно не соответствовал званию главного босса, ведь только идиоты выставляли свою должность напоказ. Ленни так вообще везде посылал Арчи, оставаясь в тени и выезжая только по очень важным сделкам. Уайчил хотел произвести впечатление главного, но был слишком непредставителен для этой роли.

И, кроме вежливой улыбки, приятной речи и деликатного подхода к беседе, только пустые змеиные глаза подтвердили в нем серьезно настроенного человека, который во время ужина с ними двоими предложил участвовать шайке в похищении действующего депутата Лондонской Ассамблеи. Его план был довольно прост: шайке нужно было украсть депутата во время охоты в лесу, чем тот собирался заняться в ближайшие выходные, запереть его в любом подвале, немного попытать, но без фанатизма, добиться подписания доверенности и залить его несколькими тоннами бетона, заблаговременно выдрав тому все зубы, чтобы осложнить опознание полиции.

Раз Два и без подсказок понял, что Уайчил собирался забрать все его финансы и имущество, перевести деньги куда-нибудь в Никарагуа через оффшоры и подпихнуть на следующие выборы своего кандидата.

Уайчил отвечал на все вопросы, продолжая поедать гусиную печень и абсолютно не боясь прослушки, не утаивая от гостей своих вполне прагматичных планов, объясняя все тем, что собирался теперь сотрудничать с ними вплотную. Официант разливал обоим ошеломленным гостям белое вино, менял блюда, салаты, закуски, а потом, когда Уайчила отвлекли срочным звонком и он отошел, предупредительно извинившись, Раз Два отогнал услужливого паренька, чтобы перекинуться парой слов с Бобом.

Тот был молчалив все время и теперь, словно читая его мысли, тихо произнес:

- Не нравится он мне. И дело это не нравится. Хоть убей, Раз Два, но чую, что все это плохо пахнет и нам не стоит с ним связываться. Слишком он много и исподволь спрашивает об Арчи.

Раз Два кивнул, подтверждая собственные догадки, а потом, слегка замявшись, спросил:

- Боб?

- М? – тот успокоился и решил доесть сырные булочки, макая их в пикантный сырный соус.

- Это ты гладил меня во время ужина ногой по ноге?

Боб чуть не поперхнулся, вытаращил глаза и с набитым ртом покачал головой.

- Нет. Нафига?

Раз Два откинулся на спинку стула, в растерянности смотря перед собой.

- Нам пора валить отсюда.

Боб не стал с ним спорить, а только запихнул остатки булочки за щеки, усиленно жуя.


Раз Два всегда предпочитал ходить на такие встречи сам или с Мямлей, так как, наверное, единственный среди всей шайки умел дипломатично изъясняться. Поэтому он не стал в лоб говорить Уайчилу, чтобы он шел лесом, а с сожалением посетовал, что не в его полномочиях отвечать за всю шайку и что он должен посоветоваться с остальными членами банды, выигрывая тем самым для них время.

Уайчил воспринял его ответ спокойно, но почему-то Раз Два был уверен, что тот не поверил ни единому его слову, так беспристрастен остался его взгляд.

- Вечер уже поздний, и я должен откланяться, господа, - произнес в завершение их разговора тот, вытирая губы салфеткой. – Кроме того, я настаиваю, и отрицательного ответа не приму, чтобы вы остались на ночь в одном из наших коттеджей и пустились в обратную дорогу только утром.

- Спасибо за щедрое приглашение, - поблагодарил Раз Два, собираясь встать из-за стола. Все это время он с опаской косился на двух мордоворотов, которые охраняли Уайчила, и решил, что легче согласиться, пока их отпускали с миром. Относительным миром.

- Возможно, - внезапно слишком мягкая для мужчины рука Уайчила оказалась поверх руки Раз Два, - вы хотели бы остаться погостить? Я с большим удовольствием провел бы вам экскурсию по местным достопримечательностям. Быть может, несколько ни к чему не обязывающих партий в теннис? Или вы, как и я, любитель гольфа?

Раз Два не вздрогнул, но похолодел с ног до головы, как кролик перед удавом.

- Я собственно не… гей, - неловко произнес он, и его вежливая улыбка стала натянутой. Сам Раз Два смотрел на ладонь Уайчила и думал как бы высвободить свою, не устраивая сцены.

- Ох, - тут же отстранился тот. – Тогда простите великодушно, вам наверняка были неприятны мои… авансы.

Раз Два поверил бы ему, если бы у того в глазах мелькнула хоть капля сожаления, но бизнесмен улыбался с четко выверенной долей раскаяния. Хотя, может, это было связано с тем, что Уайчил был просто хладнокровным ублюдком, способным на любую гнусность, хотя и строил из себя непонятно что аристократического разлива.

- Ничего страшного, - отозвался Раз Два, встав из-за стола. – Приятного вечера.

- Не держите на меня зла, очень прошу. И знайте, мое предложение остается в силе, даже если вы все же передумаете.

Раз Два ничего не ответил, кивнул, и связной выпроводил их обоих из усадьбы.


В двухэтажном домике на окраине СолдингХема на первом этаже была большая просторная гостиная, а на втором - две спальни и общая ванная комната. Без лишнего лоска, с теплым ореховым оттенком дерева, которым облицевали стены и пол. Раз Два не привык к высоким потолкам, не видел смысла располагаться с удобствами надолго, скинул куртку и сразу направился в свою комнату, а Боб последовал за ним, улыбаясь собственным мыслям.

- Только не говори ничего.

- Я вообще молчал, - с непередаваемым ехидством заметил Боб, прислоняясь спиной к комоду и складывая руки на груди.

Раз Два зло посмотрел на него, и тот подло засмеялся.

- Мне-то уж можешь довериться. Кому расскажу – не поверят. Я - могила, честное слово, - он показал раскрытые ладони, сдаваясь. - Правда, мне все равно показалось, что лучше бы мы свалили прямо сейчас.

- Согласен, вот только нам шины прокололи, если ты не заметил, и оружие из багажника вытащили.

Кровать в комнате была мягкой, она прогнулась под весом Раз Два и покачнулась матрасом вместе со светлыми персиковыми простынями.

- Бля, а он серьезно настроен, - напускная веселость быстро слетела с Боба.

- Я не хочу говорить об этом, – отрезал тот. - На крайняк завтра на автобусе смоемся. Не будет же он устраивать перестрелку, пока здесь тусит столько народу. В душ пойдешь?

- Ага, - сказал Боб, но не двинулся с места, разглядывая друга со странным выражением лица. Для удобства он даже ноги скрестил и голову склонил к правому плечу.

- Душ там, - показал большим пальцем Раз Два влево и со вздохом откинулся на кровать, отчего даже подушки подпрыгнули.

- Ага, я заметил, - все так же отстраненно кивнул Боб, полуприкрыв глаза. – Знаешь, - задумчиво произнес он, рассматривая, как тот лежал, закинув руки за голову, и короткие рукава футболки не прикрывали сильные мышцы предплечий, которые напряглись и обрисовались от локтя и выше. – Мне даже понравилось, что ты так спокойно отнесся к тому, что он к тебе подкатил.

- А? – не понял Раз Два, приподнимая голову и замечая лицо друга.

Боб не стал говорить о том, что уже давно видел по поведению Раз Два - все очень сильно изменилось между ними с тех пор, как только тот узнал о его ориентации. Он больше старался не касаться Боба даже мельком, держался на расстоянии и напрягался, как только тот хотя бы мимолетно нарушал его личное пространство. Напрягался как струна, а потом с усилием делал вид, что ничего не происходило.

Но Боб не стал давить на него, только приподнял бровь и лениво улыбнулся.

- Ничего. Хорошая кровать, говорю. Двуспальная. Удобная, наверное? – он уже знал, какая последует реакция на его реплику, и она не заставила себя ждать.

- Даже не думай, Бобски, - угрожающе произнес Раз Два.

Тот показал ему свою излюбленную заговорщицкую улыбочку, когда речь заходила насчет непристойных намеков между ними двоими.

- Поздно, - он подмигнул ему и осклабился. – Уже подумал.

- Иди в душ. Молча. Или я за себя не отвечаю, - предупредил Раз Два, садясь и стягивая обувь. – Ты мой кореш, Бобски, но получишь по морде от души.

Тот постоял еще немного, потом его посетила совсем нехорошая мысль, он скрыл ее за нервным покусыванием губ и пошел к ванной. Раздался его наигранный вздох разочарования, пока он стоял в проеме двери.

- Бедный я, бедный. Страдать мне в тоске без единой надежды на взаимность, - скорбно пожаловался он.

- Хм, - фыркнул Раз Два, снимая носки. Он даже не смотрел на него, притворяясь эмоциональным бревном.

- Только и остается, как дрочить на тебя, - ляпнул он, дождался, пока Раз Два ошеломленно уставится на него в ответ, заржал как конь и скрылся за дверью.

- Только попробуй! – гневно заорал тот напополам с испугом, который просто не успел скрыть.

Из ванной Боб отчетливо услышал, как тот вскочил с кровати, та бренькнула пружинами, освободившись от давления, и приблизился к двери, явно собираясь угрожать ему расправой. Но у Боба был другой план. Он громко щелкнул ременной пряжкой, словно снимал джинсы.

Раз Два проглотил все свои возмущенные фразы, булькнул за закрытой дверью, и Бобу пришлось зажать себе рукой рот, чтобы не захихикать. От натуги и в попытке сдержаться, он даже язык прикусил, чувствуя себя лучше всех и на миллион фунтов. Раз Два был потрясающе отзывчив на любые неловкости, которые были связаны с Бобом, и он пользовался этим, находя в своих проделках хоть какое-то утешение. Ему на самом деле ничего не нужно было от друга: ни секса, ни признаний, а только чтобы тот позволял себя любить и не шарахался от Боба, как от прокаженного, делая вид, что все осталось по-прежнему.

Боб не понимал, что это за лицемерие, и хотел немного его проучить. Совсем чуть-чуть. Поэтому расчетливо негромко застонал.

- Мать твою! – вполголоса ругнулись в комнате, и Раз Два отшатнулся от двери, подальше от ванны.

- Ммммм, - пошло протянул воодушевленный Боб. – Оооо, вот так хорошо. Не хочешь со мной поговорить, пока я занят, Раз Два? Или я могу рассказать, о чем я думаю. У тебя потрясающая задница. Она мне прям жить спокойно не дает. Такие ягодицы, ты их специально подкачиваешь, или они от природы?

Раз Два заревел как подбитый медведь, толкнул плечом дверь, та была не заперта и ударилась о стену, и красный как рак уставился на ржущего и полностью одетого Боба, схватившегося за живот.

- Бляя, ты бы видел свое лицо, ахах, - хрюкнул он, пытаясь отдышаться и переходя на сиплый заразительный смешок. – Это просто невероятно, чувак. Ты просто нечто. Ты же не думал, что я здесь семейные драгоценности полировать начну?

- У меня слов на тебя нет. – Раз Два прикрыл руками глаза. - Пошел отсюда, пидрила, пока я тебе в челюсть не прописал. Тоже мне, хохмач нашелся. – Он проследил, чтобы Боб выбрался из комнаты, и подтолкнул его в спальню, когда тот замешкался. – Вали-вали, гомосек-террорист проклятый.


Пока тот заперся и включил душ, Боб праздно шатался по коттеджу, рассматривая безделушки на полках, скатерти, салфетки, шторы, большую карту, которую повесили на стене, глобус, стоящий в углу. Он встал возле книжной полки и, нервно подергивая ногой и постукивая по полу под неслышный ритм, стал читать названия на корешках. Всяко лучше, чем пуститься в страну фантазий, где фигурировали бы кафельная плитка и мокрый обнаженный Раз Два. За большой протестантской Библией висели маленькие провода. Боб скривился, но не стал акцентировать на них внимание, а словно случайно глянул в окно и заметил, как в рядом стоящей усадьбе гасили последний свет в окнах.

Ему с самого начала не понравилось, что они уехали так далеко на чужую территорию, тем более не понравилось, как спокойно Уайчил отреагировал на их завуалированный отказ. То, что он хотел ему ноги оторвать, чтобы не распускал, было личным делом Боба и симпатии к общему впечатлению от бизнесмена это все не добавляло.

Боб сразу понял, что здесь что-то не так даже в самом коттедже, когда заметил, пока был в ванной, что там была открыта фрамуга над окном, чтобы не запотевали стекла, и работала вытяжка. Внутренних замков на двери в коттедже не было, кто угодно ночью мог завалиться к ним и перестрелять их, пока они спали.

Все это смахивало на ловушку, из которой они могли не выбраться, и прямо сейчас было похоже, что железная клетка закрывалась. В окне он заметил тени, которые приближались к ним от усадьбы. Боб нахмурился, потратил некоторое время, обустраивая дверь, чтобы ее не так легко было выбить, и решительно двинулся в ванну.

- Открой дверь, - приказал он, стуча.

- Чего? Ты не можешь подождать? – Боб нетерпеливо саданул по двери ногой. - Погоди ты, - глухо откликнулся тот сквозь шум воды, который тут же стих.

- Быстро, Раз Два! Мне не до шуток.

Замок на двери щелкнул, и Боб тут же зашел внутрь, закрывая дверь за собой. Он вытащил из-за пояса свой шестидюймовый Рюгер и положил на раковину, чтобы тот не мешался. Боб был невысокого роста, и ему пришлось подпрыгнуть, чтобы плотно закрыть фрамугу. Он снова открыл воду в душевой и в раковине, пустив горячую струю на полную силу. По комнате тут же стал разливаться горячий пар, а стекла моментально запотели.

Все это время Раз Два стоял в стороне, обернутый лишь в полотенце на бедрах, утирая с висков, лба и ресниц лишние капли воды. Он посмотрел на револьвер и деловито спросил:

- За нами гости?

- Ага, и в комнатах камеры и прослушка. Здесь, я думаю, тоже. – Он кивнул на датчик дыма, который совершенно был не нужен в ванной. Пар поднимался из фаянсовой ванны густыми клубами, и Бобу уже становилось жарковато. Он стянул через голову толстовку, скинул в сторону и остался в одной футболке.

- Дай пройти, у меня там одежда, - тот кивнул на корзинку для белья, но Боб даже не думал разминуться с ним в узком проходе. Он смотрел перед собой, ровно в солнечное сплетение друга и напряженно прислушивался, будто бы и не замечая обнаженного и нетерпеливого Раз Два.

- Они здесь, - прошептал Боб и подошел к нему. Взял с крючка маленькое вафельное полотенце, нашел уголок и приложил к его груди прямо над аккуратным темным соском. Раз Два напряженно замер.

- Боб, отойди, - попросил он, боясь пошевелиться, пока тот с болезненно расширенными зрачками пялился на треугольник темных волос на его груди, преходящий в темную узкую дорожку, идущую вниз.

- Ты еще не до конца вытерся, - сглотнул Боб и облизнул сухие губы, промачивая уголком своего полотенца бисеринки воды, оставшиеся на его коже. Раз Два уже видел этот взгляд, тяжелый и давящий, который в подробностях сообщал, где сейчас хотели оказаться чужие руки.

Боб еще раз облизнулся, уточняя, что не только руки, но и кое-что другое. Над губами у него выступила испарина, короткий ежик волос блестел, ворот футболки промок, а по вискам скатывались прозрачные капли, но Раз Два стоял здесь, перед ним, весь такой пышущий жаром здорового чистого тела, разгоряченного душем, размякший и расслабленный, с влажной кожей, пахнущий гелем для душа.

- Ты же не гей? – как-то отстраненно спросил Боб, ведя полотенцем над напрягшимися сосками, будто Раз Два было непереносимо холодно. Он смотрел на него сверху вниз, ощущая, как сердце заколотилось как бешеное где-то в горле, он перехватил у Боба полотенце, чтобы скинуть его на пол, и сделал два шага назад.

- Мы уже это обсуждали, - голос его предал, на секунду пропав совсем.

- Да-да, - закивал тот и немного послушал, что происходило сейчас в коттедже, но там, видимо, было пока что тихо. Шум льющейся воды мешал определить точно. – Ты говорил, что у тебя никогда не встанет на что-то подобное, я помню. Но ведь тогда, - Боб упрямо подошел ближе и положил руку ему на голое мокрое плечо, - я могу коснуться тебя здесь, и ничего не будет. Ведь так?

Раз Два хотел оттолкнуть его, но это лишний раз оставило бы раунд за ним, а на сегодня тот и так слишком много раз смущал его своими идиотскими шутками. С другой стороны, внутренний голос подсказывал ему, что это не похоже на шутку, так как за дверью сейчас могли находиться наемники, и уж кто, как не Боб, знал, что сейчас совершенно не время выяснять, кто был прав, а кто нет.

В вопросе явно сидел подвох, поэтому Раз Два отмахнулся, скинул его руку и попытался пройти.

- Хватит ребячиться, Боб.

- Давай выясним это раз и навсегда, - он перегородил дорогу и положил влажные от пота ладони ему на грудь. Медленным движением он скользнул руками вниз до выступающих грудных мышц, развел пальцы в стороны и накрыл его соски сверху. Раз Два схватил его запястья, останавливая и напрягаясь всем телом.

Боб погладил его по горячей коже, пылающей под пальцами, и придвинулся ближе. Раз Два непроизвольно проследил, как тот в задумчивости вел языком от одного края губ до другого, оставляя влажный след, который практически загипнотизировал его. Боб высвободил одну руку из захвата и указательным пальцем проследил выемку посередине пресса до самого пупка, пробуя подушечкой пальца влажные капли, стекающие вниз следом, и Раз Два попытался отстраниться, упершись спиной в стену.

Боб последовал за ним, развернул ладонь пальцами вниз и накрыл хозяйство Раз Два сквозь полотенце.

- Блять, - прошипел он, быстро задышал и отвернулся, чувствуя, как его затопил обжигающий стыд. – Я не…

- Тссс, - Бобу было наплевать на его отмазки и отговорки, он просто стоял рядом, касаясь его горячей кожи футболкой, и дышал так же тяжело, как и Раз Два. Он схватил его за подбородок, повернул к себе и замер на секунду, рассматривая его темными от возбуждения глазами. Дышать было тяжело, пар заволок комнату, как туманом, по спине стекал пот. Боб моргнул и резко влепил ему поцелуй в губы, крепко сжимая правой ладонью его вставший член, бывший на ощупь как раскаленная труба, завернутая в махровую ткань.

Тот протестующие замычал, приоткрыл рот, чтобы вдохнуть воздуха, и попытался оторвать от себя нахальную ладонь, которая хорошо устроилась по всей длине ствола и пыталась пролезть вместе с полотенцем глубже между ног к яйцам. Боб воспользовался моментом и углубил поцелуй, выхватывая у мгновения самое острое переживание за всю его жизнь. Раз Два подрагивал в его руках, пытался избавиться, как от клеща, но слишком слабо, пока его уверенный в будущем член тыкался Бобу в пальцы, искушая приласкать как следует. Что Боб и сделал, дернув полотенце на пол и обхватив уже истекающую головку, и начал уверенные движения вверх и вниз, увлекая за пальцами мягкую крайнюю плоть и касаясь жестких паховых волос.

- Я тебя придушу, - пообещал разморенный Раз Два, чувствуя приятную слабость во всем теле и до сих пор пытаясь сопротивляться. Об него можно было фитили зажигать, так он горел и плавился у Боба в руках, поминутно забываясь и вздрагивая бедрами, а следом и всем телом от удовольствия.

- Это обычная дрочка, чел, - рыкнул на него Боб, покусывая его нижнюю губу, вылизывая подбородок, елозя по щетине и совершенно неубедительно улыбаясь, злясь и страдая одновременно. – Переживешь, твою мать.

Раз Два сильно схватил его за шею руками, то ли пытаясь осуществить угрозу, то ли держась, чтобы не свалиться на подгибающихся коленях, не отвечал на поцелуи, но позволял себя щупать, мять, ласкать и доводить до исступления, без единого стона, но надсадно дыша, словно бежал стометровку и проигрывал времени. Он зажмурил глаза, когда понял, что все равно ничего не видел среди белесого пара.

В комнате за дверью послышался шум упавшей мебели, Раз Два привалился к Бобу всем телом, больно сжимая ему загривок вместе с футболкой, и тому в руку выплеснулась теплая сперма, а в ухо раздался хриплый утробный стон. Он держал друга в объятиях, чувствуя, как его собственный член неудобно упирался в шов джинс и пульсировал между ног, но продолжал гладить Раз Два, заставляя того переживать послеоргазменные судороги, валиться почти всем своим весом ему на плечи, и вырывал из него томные постанывания, мычания напополам с влажным дыханием в шею.

- Да, вот так, - подбадривал его Боб с низким хрипением в голосе, переходящим в напряженную сипоту. Тот доверчиво позволял себя обнимать и поглаживать по спине, как норовистую лошадь.

Раз Два последний раз застонал в голос, уже не в силах заглушать рвущийся из груди переизбыток тактильных ощущений. Он отзывчиво дернул бедрами и расслабленно выдохнул, растекаясь вокруг Боба, как теплое одеяло, словно пытаясь его в себя завернуть.

- Блять, блять, блять, - безостановочно забубнил он, утыкаясь влажным горячим лбом ему в плечо и дрожащей рукой пытаясь упереться об стену, чтобы обрести равновесие и перестать пытаться уложить Боба на пол. – Бля. Прости, я…

Тот снова потянулся и ласково прижался своими мягкими губами к нему, почти целомудренно, и отстранился, улыбаясь сумасшедшей улыбкой самого счастливого человека на свете. Там не было осуждения или злорадства, только губящая нежность и любовное внимание, с каким он запоминал вид растрепанного Раз Два, с шальными пьяными глазами, который сглатывал и пытался отдышаться.

За дверью снова что-то громыхнуло, и улыбка Боба стала на редкость порочной и зловещей.

- Кажется, они разгребли мою баррикаду в спальню.

Он поднял полотенце с пола, чтобы вытереть сперму с руки, кривясь от неприятных ощущений трущегося члена о молнию, взял револьвер, переломил пополам, чтобы проверить патроны в барабане, щелкнул, закрывая его обратно и, немного сутулясь, пошел к двери.

- Пизда вам, ублюдки, - многообещающе произнес он, распахивая дверь настежь, поджав губы и сверкая глазами. Боб всегда был настоящий рубаха-парень, со всеми, кроме Раз Два, когда ему грозила опасность. Тогда выходил чокнутый Боб, гроза всех мудаков, который без единого сомнения выстрелит в голову и даже не вспомнит лицо убитых на следующий день.


Им пришлось ловить тачку, но ни один водитель не был самоубийцей, чтобы останавливаться рядом с двумя мужиками, которые красовались фингалами и кровоподтеками. Боб шел задом наперед, выставив руку к дороге с большим пальцем, и улыбался для Раз Два, словно сегодня был праздник. На лбу царапина от удара уже пошла коростой, ведь на нем все заживало как на собаке. Раз Два шел навстречу, приглядывая за его спиной, чтобы того не дай бог не сбили, и снисходительно ухмылялся разбитыми губами.

- Мы скорее пешком дойдем, - слишком оптимистично заметил Боб, щурясь на яркое солнце, пока песок с дороги поднимался у них в ногах от мимо проезжающих машин.

- Прекратишь скакать, остолоп, может кто и остановится, - недовольно произнес Раз Два, потянувшись развернуть того лицом к движению. Тот уклонился и счастливо рассмеялся.

- Ты сначала догони, - предложил ему Боб, отбегая на пару метров и раскрывая руки в стороны, словно готовился к объятиям.

Раз Два закинул куртку за спину и покачал головой, шагая в том же ритме по обочине.

- Я слишком стар для всего этого, - проговорил он, наблюдая, как Боб цвел и пах щенячьим восторгом, когда красный кабриолет с откидной крышей остановился возле них, и из него им махнула молодая женщина в соломенной шляпе.

- Садитесь, красавчики. Правда, прекрасное утро?

- А то, - согласился с ней Боб, влетая на переднее сидение, не открывая дверцу. Раз Два забрался на заднее, устало откинулся на спинку и прикрыл глаза. В чем-то они оба были правы. Может, утро было не таким уж и плохим. Может, оно даже станет лучше.

Как хорошо, когда есть это многочисленное «может» и весь день впереди. А может, еще и вся жизнь.

@темы: фанфики

---

[MandoDiao]

Вот чем заканчивается просмотр у человека с большой фантазией. Я бы даже сказала, куда от нее деться только. Я не успела убежать и вот чем это закончилось, эх. беты нет, за сильно большие ошибки в русском языке извиняюсь

Часть 1. Lets dance (One Two\ Handsome Bob, PG-13)

Название: Lets dance
Автор: MandoDiao
Бета: никого
Фандом: Rock'n'rolla
Пейринг: One Two \ Handsome Bob
Рейтинг: ну я даже не знааааю ^_^
Жанр: однозначно UST и бред сивой кобылы
Дисклеймер: все Гаю Ричи, это просто ода тандему Тома Харди и Батлера
Комментарий: я просто не cмогла удержаться, обожаю все эти неловкости и подначки)
Предупреждение: авторский стиль и видение персонажей... ООС такой ООС, маты


«В клубе есть женщины» успел удивиться Раз Два. Боб уверенно провел его мимо вышибалы, словно был здесь завсегдатаем.

Раз Два мысленно повторил последнее предложение и захотел заехать сам себе в ухо. Неловко следуя за новоиспеченным гидом, он старался удержаться от объяснений каждому встречному, что он здесь не «за этим». Что он тут проходил мимо. Что первый и последний раз и только из-за чертового Боба, который тащил его за собой, как пятиклашку за запястье. Как чертов педофил. Или как гребаный маньяк. Раз Два не определился в своих ощущениях, но постарался вздыхать не слишком обреченно.

Он ведь хотел, чтобы Боб сегодня был счастлив. Он приготовил все, о чем мечтал в собственную отвальную: свои ребята, пара заходов в бильярд, отменное пиво, пара столов - техасский холдем, вдоволь снежка, умные, а что самое главное - умелые девочки и несколько комнат, чтобы вытрахаться до рассвета. Чтоб даже ноги не держали.

Раз Два не был на своей отвальной. Из зала суда его увезли в Пентонвиль на каникулы размером в два сраных года. Два Рождества за решеткой в компании тараканов и крыс. Целая вечность в ахуительно веселой компании. Он видел по новостям, что в прошлом месяце, наконец, открыли корпус для душевнобольных заключенных. Какая радость, учитывая, что все то время, пока он отбывал свой срок, от ночных завываний можно было рехнуться. Два года и два дня рождения матери. Хотя, в общем-то, один, ведь она умерла за неделю, как ей бы исполнилось пятьдесят семь. За шесть месяцев и пять дней до выхода на свободу.

Он никогда не пожелал бы этого Бобу, даже если бы он признался, что ебет по воскресеньям коз.

Да, господи, хрен с ним, он бы никому этого не пожелал.

Да, он погорячился, когда Боб вдруг решил разоткровенничаться. И да, это вина Раз Два, который сдуру обещал ему любое понимание с его стороны. Но он же, блять, исправился? Он же здесь? В этом пидорском клубе с трусливым желанием либо срочно изобрести бронебойные трусы, либо сотворить футболку с принтом : «Я не гей. А кто БЛЕАТЬ сомневается, тому все НАХЕР отпилю ржавой ножовкой».

Он думал, что Боб приведет его в притон, а дверь им откроет мужик в полицейской фуражке и черной коже. Такой: с длинными усами, мускулами, наручниками на поясе и накрашенными ресницами. И тогда Раз Два врезал бы ему прямо с порога. Просто так. За сальный взгляд или просто за мысль, что Раз Два может быть педиком. И пошли все к чертям собачьим.

Но здесь… здесь было…обычно. Клуб, как клуб. Разношерстная очередь, пара высоких трансов на каблуках, но эти без стеснения ходили и в обычные для Раз Два места. Обычные мужчины, обычные женщины. Раз Два ждал, что на него будут пялиться, но это оказалось его больным трусливым воображением. Всем было, мягко говоря, насрать. Никто даже не глянул на них, кроме охранника, которому было положено по статусу глядеть на всех и вся с видом, будто это не взрослые люди, а ссаная шпана и эмигранты. И среди них он и Боб, с его широкой спиной, который мягко, но настойчиво тянул Раз Два за руку все дальше и дальше. Красавчик пидрила Боб.

Раз Два чертыхнулся и его гид тут же обернулся, спрашивая глазами «все ли в порядке». Тот кивнул и поплелся следом за бар на второй этаж. Он снова подумал, что в баре были женщины. Не те женщины, что тоже были как геи. Ну, вроде – недо людей. Или недо мужиков.

Раз Два понял, что мысли превратились в какую-то недееспособную хрень и покачал головой. Он следовал за Бобом по узкой лестнице, когда тот сказал, оглядываясь через плечо.

- Там выше будет спокойнее. Идем?

Словно Раз Два готов был сбежать в любую минуту. Или передумать. Или забрать свои слова назад и послать все нахер.

Словно Боб ждал этого.

Раз Два вздохнул и повторил снова:

- Иди, давай.



Раз Два получил свою кличку после шести лет в подпольном боксе. Это был его коронный удар: короткий и быстрый слева и сильный справа. Прямо в челюсть. Нокдаун. Лучше чем старомодное Альфред. Или Фредди Стальной Кулак. Или еще что-нибудь такое же тупое.

С Мямлей они познакомились, после того, как во время боя Раз Два сломал ему челюсть практически пополам. Для справедливости надо сказать на следующий день сам Раз Два поступил в травм пункт с отбитыми почками, за то, что пьяный полез своим членом к бабе главы местных нео-нацистов. Собственно это сам Мямля решил, что это его новое прозвище, чтобы не объяснять по триста раз свою новую непонятную дикцию.

Красавчик Боб был всегда. Как местная легенда.

Раз Два не знал, что тот делал, но девки за ним увивались, как глупое стадо овец. Любая расфуфыренная богатая девица с надменным взглядом превращалась рядом с Бобом в непристойно хихикающую и доступную. Но только Бобу. И только для Боба.

Он говорил, что нет никакого фокуса. Пожимал плечами, жевал свою жвачку и улыбался во весь рот, как мальчишка, хранящий в тайне от учителя за пазухой банку с тритоном. Словно это была не магия, а все случалось само собой. Он не унижался, не лебезил, не вел себя как заправский мачо. Он просто стоял в своей обычной клетчатой сине-красной рубашке, засунув руки в карманы джинс, в темном углу, и, рано или поздно, самая красивая баба в комнате подходила к нему сама. И если и уходила, то только с Бобом.

Раз Два даже и подумать не мог, что Боб все это время…

Господи, да он был уверен, что Боб свой парень. Как все.

Тогда они с Мямлей занимались мелкими грабежами, нацелили глаз на пару ювелирок и взяли Боба за водилу. Первую лавку взяли без шуму и пыли, на втором магазине пришлась подстава в виде хозяйской двустволки и дробовика под прилавком. Боб увидел с улицы через витрину, как хозяин доставал ружье. Боб со своего водительского сидения прострелил тому голову, а потом закрутил стеклоподъемник обратно, дождался Раз Два и Мямлю, и погнал к Мейда Вейл. Без единого слова.

Три часа назад Раз Два мог поклясться, что доверил бы ему свой зад в любом рисковом деле.

Теперь он смотрел ему в спину и не доверял даже стоять рядом.



На третьем этаже он понял, что попал в ад.

Раз Два ступил на лакированный паркет и уставился, как долбаный баран, на все эти лампочки, светящиеся огни, как рассыпанные по полу стразы и на парочки, танцующие сальсу. Парочки все состоящие из двух мужиков.

Собственно, на самом деле паниковать было не из-за чего. Все танцевали цивильно, преимущественно в рубашках-гавайках, майках и черных брюках, словно сегодняшним вечером здесь был сбор танцевальной школы под названием «Награждение Королевы Выпускного», но ни одна партнерша не пришла.

Только отчего-то Раз Два превратился в соляной столб, закрыл от избытка розовых и белых огней глаза и нахмурился.

- Раз Два, если ты не хочешь, мы можем уйти. Я все понимаю.

Он открыл глаза, и Боб оказался прямо перед ним. Не слишком высокий, бритый, широкоплечий, самый настоящий Боб, в котором Раз Два был уверен всегда и везде, и тот смотрел на него серьезным взглядом в упор.

- Не нужно так себя изводить. Я же вижу.

Раз Два не знал, что он имел ввиду, но зато знал, что видел сам. Как только Раз Два закрывал глаза, он видел три стены, огрызок зеркала, жестяной умывальник, писсуар, двухъярусную койку. По ночам все дрочили, вздыхали, бормотали имена своих телок, жаловались, снова дрочили, перекатывались с боку на бок и все эти звуки, как шуршащее море, растекалось по блоку. В тюрьме нет тишины. Нет музыки. Нет понятия – мне нужно стерпеть это сегодня, а завтра все кончится. Не кончается. Это банка, а ты червяк, попадающий туда, и забывающий, что была земля и был дождь. Была другая жизнь.

Пять лет, Боб. Это пять долбаных лет.

Пять дней рождений. Раз Два. Мямли. Твоих, Боб. Потерянное время. Ты платишь временем, Боб. Это самая подлая и грязная плата из всех. Самая ценная.

Гнусная унылая вечность, в течение которой ты будешь делать только одно - жалеть. Не важно о чем. Обо всем сразу.

Раз Два не мог объяснить все это Бобу. Это не Раз Два был тем человеком, которому нужно сегодня понимание, жалость и утешение. Так, что, блять, возьми себя в руки.

- Боб?

- Что, Раз Два? – как всегда спокойно и понимающе спросил Боб.

- Заткнись.



Боб чуть ниже Раз Два, но во время танца он склонил голову на уровень чужого плеча. Он не пытался смотреть ему в глаза, спрятал лицо, словно ожидал окрика, осуждения или, не желая видеть отвращения на его лице. Словно пытался представить, что все совсем иначе. По-другому. Взаимно.

Боб обнял его, слегка касаясь ладонями спины, и Раз Два понял, что придется сделать так же в ответ. Это же будет глупо, если он будет стоять под музыку как истукан и делать вид, что он совсем не здесь и все это понарошку.

Поэтому он обхватил Боба за плечи, и они стали танцевать.

Громко сказано для глупейшего шатания двух медведей в зимнюю пору, но Раз Два не сказал по этому поводу ни слова. Он погряз в мыслях и причинах, позволяя Бобу расслабиться и обхватить его крепче. Он почувствовал себя последним неблагодарным еблом, когда услышал, как Боб, красавчик Боб, тот самый Боб, что оставался спокоен даже под обстрелом из автоматной очереди, посмеивался в закусочной, прячась за столом, отфыркиваясь от упавших салфеток и продолжая прикрывать их задницы, осторожно вздохнул и прижался к нему всем телом. Как к хрустальному.

Раз Два – пуританское хрустальное ебло.

Он хмыкнул про себя и подумал, что место, конечно, отвтрат, но, в общем-то, бывало в жизни и хуже. И это же ради Боба. Он мог потерпеть. Например, неловкость. Раз Два было так позорно и неудобно только когда случился его первый минет, который ему сделала одна дамочка из библиотеки и закончился через двадцать три секунды. Это было самое ахуенно постыдное и умопомрачительное происшествие за тот день.

Еще Раз Два заметил, что Боб горячий. Его ладони на спине, целомудренное объятие, весь он как большая грелка и вырабатывал сейчас тонны ненавязчивого тепла и Раз Два подумал, что это не смертельно. Камни в почках и когда они выходят – это кровь и невьебенно больно. Выстрел в плечо, рана на животе, подносом по лицу – все это, блять, действительно серьезно. А танец с Бобом это ерунда, которую он сможет пережить, выполнив долг лучшего друга. Кореша. Почти брата.

Горячие руки Боба сползли к нему на поясницу, а сам он немного распрямился и положил ему голову на грудь. Раз Два напрягся, скосил взгляд вниз и увидел только закрытые глаза и губы, растянутые в шальной улыбке. Свет проскакал пол полу, по счастливому лицу Боба и ушел дальше по кругу.

Раз Два вздохнул еще тяжелее и вернул крепкое объятие, как тому и полагалось. Боб этого заслуживал. Хотя бы сегодня. Они шатались в центре зала, а Боб, не смотря на голосящую музыку, издавал забавные звуки носом, словно собирался запомнить запах Раз Два, чтобы находить его из любой части планеты. Боб почувствовал, что напряжение спало, осмелел, уткнулся ему в шею и мазнул по коже губами. На удивление реакция на это была спокойной.

- А не охренел ли ты, Боб? – чуть слышно проворчал Раз Два, убрал руку с чужого плеча и перевернул лицо Боба в другую сторону, только чтобы тот перестал сопеть ему практически в ухо.

Боб заржал, ощутил себя увереннее, чем раньше, и Раз Два снисходительно хмыкнул. Рано расслабился. Горячая ладонь опасно накренилась к левой ягодице и Боб, не переставая подло посмеиваться, сжал ее.

- Сейчас получишь, Боб.

Боб в натуре получил по шее, счастливо хрюкнул и позволил переместить свои руки обратно на спину Раз Два.

Так их танец превратился в какую то непонятную хрень, пока Раз Два пытался удержать через чур осчастливленного Боба от поглаживаний, тисканий и мокрого смеха приоткрытых губ в рубашку Раз Два, а сам он чувствовал, что просто не в состоянии оттолкнуть его, ведь это действительно последний вечер его свободы.

Он знал, что на лице у него сейчас самая тоскливая рожа на свете, словно он собирался похоронить Боба через какие-то двадцать минут, чем, кстати, уже пригрозил Бобу, если тот не утихомирится и не перестанет тыкаться носом в его шею.

TBC

Часть 2. I'm your biggest fan (One Two\ Handsome Bob, PG-13)

Название: I'm your biggest fan
Автор: MandoDiao
Фандом: Rock'n'rolla
Пейринг: One Two \ Handsome Bob
Жанр: UST'а нет зато бред сивой кобылы остался
Дисклеймер: все Гаю Ричи, это просто ода тандему Тома Харди и Батлера
Комментарий: я просто не cмогла удержаться, обожаю все эти неловкости и подначки)
Предупреждение: авторский стиль и видение персонажей... ООС такой ООС, маты


Обычно Раз Два вставал рано.

Но на следующий день он открыл глаза, точнее один глаз, так как пол лица утопало в подушке, и захотел умереть. Поэтому недовольно простонал слюнявым ртом, как подбитый морж, и накрылся одеялом, намереваясь задохнуться, чтобы уж наверняка не вылезать из кровати до следующего года. Он позволил… позволил Бобу…

Черт возьми, просто, черт возьми, что он наделал.

Пока это был полутемный клуб, блики света, музыка, благие намерения и доверчивый Боб, все в принципе было нормально. Но потом Боб стал наглеть и Раз Два даже не заехал ему в морду, как чесались руки и как он сделал бы с любым педиком, который бы посмел игриво чмокнуть его в подбородок. И еще в шею. И погладить его по спине. И по-хозяйски прошелся по его за…

Стон подбитого моржа повторился, и одеяло собралось кучнее.

Господи, чтож ты сотворил со мной Боб…

На судебный процесс он малодушно забил. Утешил себя тем, что потом обязательно навестит его в тюрьме, где их будет разделять пуленепробиваемое стекло, трубка телефона и большая группа охраны. Там, по крайней мере, у Боба не будет шанса упомянуть то, что произошло. А если и упомянет, то никто из шайки его не услышит.

Если он уже не рассказал, пидрила гребаная…

Недовольный глухой рев донесся из-под одеяла, отмечая новый виток внутренних мучений.

А если рассказал? Как он людям в глаза смотреть будет? Боже, а может, кто видел их там? И видел, как Боб льнул к нему, изредка поглаживая поясницу, как внезапно поворачивал голову и прикасался сухими губами до ключицы или шеи, возле мочки уха, хрипло смеялся…

Раз Два вспомнил это настолько четко, будто призрак прикосновения вернул ему смешок возле уха, и взвыл.

Одеяло вместе с Раз Два кульком свалилось на пол и комнату огласило недовольное «Ебааать».



Он был уверен, что Боб уже катится в полицейском автобусе с наручниками на руках. Что его провожают до блока А, где находился пункт для новоприбывших, заставляют переодеться, сдать вещи, пройти мед обследование. В общем, Раз Два чувствовал себя последним уродом, который даже не сказал последнего напутственного слова и не поддержал друга, когда открывал дверь. Он утешал себя только мыслью, все эти придурки понятия не имели, что он для него сделал.

Я герой, мать вашу. Сраный гребаный герой дня. И, ты, Фред, со своими намеками схлопочешь раньше, чем…

Раз Два понял все в один момент. По рукам на лице, по сладкому ментоловому запаху, по смеху, который вырывался из Боба, так счастлив он был. Раз Два медленно повернулся и увидел того со сверкающей улыбкой, как новенький пенни. Расставившего руки, словно ждал радостного объятия. Вот же хер поганый.

Он никогда не бесился с таких мелочей. Никогда, блять. И если бы все произошло хотя бы на неделю раньше, с вычетом этих долбанных танцев, он бы сгреб Боба в клинч, не переставая твердить, как он рад за него.

Поэтому когда вспышка бессильной ярости скрутила Раз Два, он был не готов. Как и не был готов чувствовать, что ровно в этот момент делал что-то не то. Что его осуждали, что Боб смотрел на него непонимающе и с нарастающей обидой, что он где-то просчитался и сделал неправильное не тогда, а прямо сейчас.

Гребаный Боб. Гребаное все.

С этого вероятно и началось. Так же говорят перед катастрофой про точку отсчета?



Когда-то он хотел охмурять девок с такой же легкостью, как и Боб. Хотел разгадать тайну, загадку, приемчики и уловки. Узнать формулу из слов, чтобы не обходиться простым «ты сегодня выглядишь просто сказочно, дорогуша».

Сейчас он начинал понимать и уж лучше бы ему отстрелили башку. Он обошелся бы и без этих знаний. Точнее без того, чтобы перестать чувствовать мощь очарования Боба на себе и уж тем более перестать анализировать.

Раз Два скользнул взглядом по народу, по наркоманкам в корсетах, осунувшихся от кокаиновых дорожек, по официантам, сверкающих бледными ногами и наткнулся на Боба. А точнее на эту колоссальную смесь восхищения, желания и внимания, которую тот передавал на расстоянии, умудряясь продолжать бессовестно улыбаться и жевать жвачку.

В той же, блять, рубашке, в которой они ходили в клуб, легкомысленно расстегнутой на груди.

И тот ни на секунду не сомневался, что дамочка рядом просто велась на остатки флюидов, которые Боб транслировал в сторону Раз Два.

Ну, если он на всех баб так смотрел, то все становится понятно…



- Зажигалка есть?

- Ты ж вроде был занят, - недовольно произнес Раз Два, выдыхая дым, но потянулся к карману.

- Уже освободился. Этот пидарас обещал сдать крота, - Боб не выглядел довольным, пока закуривал. Он хмуро и, словно стеклянно смотрел на ночную улицу.

- Что ж ты так его, сразу, - улыбнулся он. – Вроде же одного поля ягоды.

- Слушай, - тот повернулся и раздраженно уставился на друга, - ты заебал. До того, как я тебе сказал, ты мог меня назвать пидарасом?

- Нет.

- А этого как назовешь? – Боб кивнул вглубь балкона, откуда раздавалась музыка.

Раз Два обернулся, выхватывая глазами мужика с цветастой рубашке и гелем в волосах, да кто им сейчас, блять, пользуется? понимающе кивнул.

- Понял. Больше ни слова.

Боб не отреагировал на его улыбку, но вроде успокоился и снова уставился в сторону улицы.

- Спасибо, Раз Два.

- Не за что, Боб.

И прежде чем уйти, он дружески хлопнул Боба по плечу.



Боб говорил, что ему никогда не везло. По жизни. В детстве он только и умел, как делать для матери «Кровавую Мэри», воровать по мелочи и нарываться на неприятности. Все что нужно женщине для счастья мать сообщала прокуренным голосом под песни Ренди Ньюмена, из записок Макса Фриша и его «Дон Жуана» и выгоняла от телика, когда показывали «Колодец и Маятник», говоря, что этот фильм не для настоящих мальчиков.

А для каких, хотел спросить Боб. Для выдуманных? Он терпеть не мог запах ее помады, то, как она каждый раз духарилась перед пробами, хотя, так или иначе, получала посредственные роли. Роли каких-нибудь слабоумных старух, подыхающих до середины первого акта. За кулисами.

Раз Два допил свою пинту пива и дал знать бармену, что хотел еще по две для них с Бобом.

Тот провел ладонью по бритому черепу и уставился стеклянным взглядом в пустую пивную кружку.

Раз два заметил, что Боб всегда пользовался популярностью у телок. Он не знал, как обстояли дела на другой стороне фронта… и нет, нет, Боб, даже не рассказывай. Молчи, Боб. Так что одна единственная неудача с ним не должна выбивать его из колеи победителя.

Боб громко сообщил, что Раз Два - дятел.

Раз Два не понял почему.

А потому, сообщил Боб, что он выиграл единственный раз и словно в вечную лотерею, когда они решили делать дела вместе. Как Далтонская банда. Как будто они все братья. Настоящие. До того момента он даже не знал, что можно на кого-то положиться. До того, как Раз Два вышиб ногой дверь в антикварный магазин, Боб сам не знал, что может зайти и наставить пистолет на человека, защищая своих.

Свои и Чужие.

Вторые были всегда, первые появились благодаря ему.

Огромное охренительное искреннее спасибо, тебе Раз Два.

Тренькнуло стекло двух кружек и Раз Два наконец забыл свой эгоизм и страдания и вспомнил, почему так хотел, чтобы Боб был счастлив.



- Мямля? Да. И когда это произошло? – спросил Раз Два, скидывая карты и махая рукой, что взял тайм-аут. – Нихера ж себе. Ты там? Ну откуда мне знать… Что легавые сказали? Задушили?

Боб вопросительно дернул головой, откладывая колоду в сторону. Раз Два махнул рукой, делая знак, что «позже объяснит». Того это не устроило и пока Раз Два выяснял какие-то странные подробности чьей-то смерти пододвинул стул, закинул руку ему на плечо и приложил ухо к телефонной трубке с другой стороны.

Раз Два раздраженно выдохнул, выждал пару секунд для приличия и схватил Боба за ухо, оттаскивая от себя. Тот скривился, и стараясь не мешать разговору, выдавал еле слышное «Раз Два, больно же блеааа». На этом Раз Два не остановился и когда Боб показал ему язык и нагло ухмыльнулся, тот получил еще и по затылку.

Ухмылка стала еще довольнее.

Раз Два снисходительно покачал головой, стараясь не улыбаться, и беззвучно передал ему «не нарывайся Боб». Конечно, эта фраза никогда не срабатывала как надо.

- Кого пришили? – спросил он, когда Раз Два положил трубку.

- Бухгалтершу.

Он удивленно присвистнул, продолжая жевать жвачку и раздавать карты.

- А кто?

- Мямля говорит, что русские. Он сейчас у Арчи, у них дела насчет картины, правда, я так и не понял, что за терки там насчет нее.

- Ммм, - Боб перетасовал колоду и только собрался начать кон заново, как в дверь вошел Куки. Тот нервно оглядывался и вообще шел задом наперед некоторое время, словно под впечатление от увиденного.

- Привет, Куки, – поздоровался с ним Раз Два и тот вздрогнул, оборачиваясь.

- А привет, привет, - кивнул он, как китайский болванчик.

- Ты чего? Приведение увидел? – хохотнул Боб, оглядываясь на Куки через плечо. Перекатил в руках зажигалку и спросил уже обеспокоенно: - Эй, ты чего?

- Я? – Куки нервно рассмеялся. – Да вот, там тебя поклонница на улице ждет, Боб. Пообщались.

Редкие посетители бара протянули свое уважительное «оууу», совершенно не замечая, что Куки даже нервно сглотнул, опасливо косясь на дверь. Раз Два хлопнул Боба по плечу:

- Иди, давай, мы тут пока сами. Куки, будешь?

Тот кисло улыбнулся, стаскивая осеннее пальто, которое носил как последний выпендрежник, вместе со своими костюмами-тройками, и присел за место Боба. Он уже легким шагом направился к выходу, засунув руки в карманы джинс. Раз Два хотел напомнить, что на улице на май месяц и что надо бы накинуть куртку, но вовремя себя одернул, что так не кстати решил вести себя как сердобольная мамаша.

Они не успели даже договориться о ставках, когда Боб не зашел, а влетел в бар и захлопнул за собой дверь, прижавшись к ней спиной.

Куки издал мерзкий смешок и спросил:

- Ну как, Боб? Пообщался?

Боб, который был занят тем, что выискивал в окружающей обстановке мебель, которой можно было забаррикадироваться, бешеными глазами сверкнул на Куки.

- Ты...! – Он обвиняющее наставил на того указательный палец, смотря ошалелым взглядом. – Ну, ты мерзавец. Ну, ты и сукин сын!

Раз Два удивленно посмотрел на Куки, а потом на Боба, который вдруг полез за стволом.

- Эй, эй, эй, - он перехватил Боба, когда он проверял обойму. – Что случилось-то? Зачем девочку кинул на улице?

- Я? – на удивление злобно спросил Боб. – В гробу я видел такую девочку! Нахер, не пойду я туда еще раз!

Раз Два беспомощно развел руки, наблюдая как Боб пересел в дальний угол, удерживая возле ноги пушку.

- Да, блин, Боб, с каких пор телки тебя пугают?

Куки загадочно и донельзя коварно улыбнулся:

- Знаешь, Раз Два, сходи-ка ты и объясни девушке, что Красавчик у нас однолюб. И что его сердце принадлежит другому.

- Пошел на хер, Куки. Возьму и схожу, - Раз Два встал и направился к двери. Их бар находился в подвале, поэтому ему пришлось еще и подниматься по узкой лестнице, чтобы выглянуть на улицу из-за бетонных заграждений. Там то и ждала Боба его новая безответная любовь.

Раз Два как занес ногу над ступенькой так и замер.

Во-первых, это был мужик. Во-вторых, вы бы никогда не стали сомневаться в том, что это мужик, даже если бы вы были обдолбанны насмерть. Он был просто огромен, под два метра, с плечами шире, чем двухстворчатый шкаф, хотя возможно это был жир. «Пиздатый Байкер» - икнул ошеломленный мозг Раз Два, оглядывая гигантскую бородатую фигуру, обтянутую на животе в джинсовую жилетку, длинные волосатые руки, кулаки, размером с кувалду и взгляд исподлобья, которым тот тут же стал сверлить Раз Два.

Татуировки облезлые, светло зеленые, шрам на лысом, бритом черепе, как от удара монтировкой, на правой руке у него был позолоченный стилет и Раз Два решил, что пора разворачиваться и идти срочно обратно.

Очень срочно.

Недостаточно.

- Эй, - раздался бас.

Раз Два обреченно обернулся к здоровяку, на которого легкомысленно падали хлопья снега. Как Санта-Клаус. Тюремный Санта-Клаус.

- Позови Красавчика Боба.

Это вряд ли была просьба, поэтому Раз Два только многообещающе кивнул и пошел обратно вниз, мысленно думая о стратегии.

«Определенно отстреливаться», решил Раз Два. «Может даже базукой».

Когда позже они решат идти с Бобом обратно наверх, Раз Два еще раз подумает, что они просто спятили. Куки говорил, что это «Малыш Грот» из кодлы Адских Псов. Что если они его мочканут, то от Шайки останутся одни головешки и это при том раскладе, если их просто всех разом сожгут, а не переловят и не будут пытать.

Фред доверительно сообщил, что Малыш Грот сидел за разбой, драки в общественных местах, а однажды проломил стену офицером полиции. Куки доверительным тоном добавил, что тот отслужил в десантных войсках. Раз Два подумал, что пора звонить Мямле, ведь он единственный, у которого голова варит когда случается подобная хуйня.

- И что он хочет? – спокойно спросил Мямля в трубку.

- Куки, говорит, что Малыш думает: раз Боб свободен, значит, он может претендовать на него.

- Ну, так покажи, что он занят.

- Как? – тупо спросил он.

- Не знаю, Раз Два. Сходи с ним, поцелуй. Скажи, что у вас любовь до гроба.

- Ты спятил, Мямля? Я сейчас твой гроб организую.

- Что он говорит? – озадаченно спросил Боб, напряженно наблюдая за разговором.

Боб снова махнул рукой.

- У тебя есть другие варианты? Так я тебе заранее скажу, мистер Раз Два. Сунешься силой, он плюнет на тебя и разотрет. Хочешь помочь Бобски, делай, как я сказал. У них там, среди байкеров строго. Чужую бабу трогать нельзя.

Боб снова подобрался поближе и слушал, приложив к трубке ухо, поэтому на этой фразе тут же взъерепенился:

- Ты кого бабой назвал?

- Уйми нашу принцессу, Раз Два и давай, откинь свои комплексы и помоги своему корешу. Мы же своих не бросаем.

- Ну почему я?- несчастно спросил тот.

- А ты посмотри на этой с другой стороны, Боб тебе будет так благодарен, что перестанет к тебе цепляться. Что ты как малолетний пацан, ей богу. Все. Позвоните, как справитесь.

Вот так они оказались втроем на улице под хлопьями снега. В ужасающей тишине переулка Раз Два чуть было нервно не рассмеялся, но вовремя взял себя в руки. Где-то далеко проехала машина. Сработала сигнализация.

Боб стоял рядом с Раз Два, снова засунув руки в джинсы, наклонился и напряженно прошептал:

- Как на гребаных дуэлях Дикого Запада.

Тот отвлеченно кивнул, не спуская взгляда с Малыша Грота. Потом тяжело вздохнул.

- Давай, иди и говори. Если будет плохо, будем бежать до 38-ой, а там разделимся до Ридженс-Парка.

- Ок, - Боб вынул руки из карман и обхватил свою бритую голову двумя руками, прежде чем решиться сделать хоть шаг в сторону молчащего байкера. – Короче, эээ, мистер Грот. Я признателен вам за ваше внимание, но я как бы уже занят.

- Что значит «как бы»? – переспросил Малыш, продолжая сверлить исподлобья все мирское бытие.

- Я с ним, - извиняющееся улыбнулся Боб и указал большим пальцем себе за спину.

Раз Два для пущей достоверности кивнул и даже выпрямился.

- Не верю, - просто ответил Малыш и нахмурился еще сильнее. – Не похож ты на гея, - сказал он в сторону Раз Два, который еле удержался от мрачного - «на себя посмотри, красопетка».

- Голубее некуда, - тут же попытался заверить его Боб, но тут Малыш только разозлено рыкнул и от пугающего рокочущего звука Боб тут же замолк. Несчастно оглянулся на Раз Два и тот позвал его к себе.

- Боб, если ты не прекратишь источать свои флюиды на право и налево…в общем, это первый и последний раз, когда я спасаю тебя от подобной херни, – жарко прошептал Раз Два, устраивая свою руку на плече Боба.

- Какие еще флюиды?!

- Такие!

- Ничего я, блять, не источаю.

- Я тебя предупредил! Завязни уже.

Раз Два думал, что его стошнит только об одной мысли об этом, но единственной что вдруг пришло ему в голову – слава богам, Боб сплюнул жвачку. На голый затылок Боба, под воротник рубашки падали снежинки, и он положил туда ладонь. Тот не пялился, а закрыл глаза, чтобы только не оттолкнуть Раз Два или чтобы он не передумал.

Раз Два долго смотрел на его рот, прежде чем понял, что пухлые губы Боба вкусного тепло-красного оттенка. С вызывающе яркой каймой на верхней губе и мягкой на вид нижней, с легким блеском от влаги у самого центра. Очень подвижные, чуть подрагивающие от волнения.

- Боб, - тихо позвал его Раз Два и тот распахнул глаза. – Если ты полезешь ко мне языком, я тебя придушу.

И поцеловал его.



Когда Малыш Грот уходил, то по пути заехал в фонарный столб кулаком с кастетом со всей дури. Чугун прогнулся от удара и они оба вздрогнули, провожая здоровяка взглядом.

Часть 3. The beginning of the end (One Two\ Handsome Bob, PG-13)

Название: The beginning of the end
Автор: MandoDiao
Фандом: Rock'n'rolla
Пейринг: One Two \ Handsome Bob
Рейтинг: ну я даже не знааааю ^_^
Жанр: бред сивой кобылы. Теперь банановый! от лица Боба.
Дисклеймер: все Гаю Ричи, это просто ода тандему Тома Харди и Батлера
Комментарий: я просто не cмогла удержаться, обожаю все эти неловкости и подначки)
Предупреждение: авторский стиль и видение персонажей... ООС такой ООС, маты


Четыре года назад

Сидеть на ступенях было холодно. Боб выскочил из дома в сером свитере и джинсах и теперь сидел на крыльце у Раз Два, пытаясь натянуть рукава как можно сильнее на замерзшие пальцы. Спину холодил ствол пистолета, но он никогда бы его не переложил из-за пояса.

Мать спрятала бутылку дешевого коньяка в плафоне люстры на кухне, а Боб нашел. Мать нервно гарцевала рядом, пытаясь забрать свою "прелесть", но ее иссохшиеся дрожащие руки, выглядывающие из широких рукавов шелкового халата, не могли ничего сделать. Искореженные, словно ветки дерева, опутанные вздувшимися венами до локтей.

Может пару месяцев назад она бы и смогла его одолеть, ведь у нее были на удивление сильные жесткие ладони и она не боялась кусаться и пинаться, однако Боб стал ходить вместе с Раз Два в спортзал и теперь мог одним толчком локтя сбить ее с ног.

Он разбил бутылку об раковину и выкинул острое обгрызлое горлышко в мусорку. Обернулся с разведенными пустыми ладонями. Мать побледнела, как смерть, сжала кулаки в бессильной ярости и с криком «гребаный урод!» вдруг запустила в него маленькой вазочкой с конфетами со стола. Та была из толстого стекла и с острыми резными краями. Разбилась об его лоб, а конфеты рассыпались на пол. Он взревел от боли и обиды, а потом вернул пощечиной так, что мать откинуло силой удара, и она с глухим звуком упала на пол возле окна. Он не стал смотреть, как она и, надсадно постанывая, вышел.

Раз Два дома не оказалось. Боб посидел еще, поджав колени к себе и, покачиваясь взад и вперед, поминутно оглядывался вдоль улицы. Лоб жгло и весь пульс, казалось, переехал в висок.

- Блять, - хрипло произнес Боб, покусывая губы. Он заметил, как прохожие осторожно поглядывают на него. Его руки жили собственной жизнью, то утирая испарину под носом, то поглаживая или постукивая по правому колену. – Черт.

Он снова посмотрел вдоль улицы и решил пройтись до спортзала. Два квартала и слабая надежда были лучше, чем отмораживать яйца на бетоне.

Идти с разбитым лбом было стремно, так что он подошел к бомжу возле входа в метро и стянул у него в наглую бейсболку с облезшими краями на козырьке. Нитки топорщились, все кепка была в черным и ржавых пятнах, только логотип Тоттенхэм Корп оставался более менее целым. Рана от прикосновения бейсболки взвыла острой болью и стала саднить еще сильнее.

Боб натянул козырек до самых глаз, сунул руки в карманы джинс и быстрым шагом, сутулясь, пошел по главной улице. Его так трясло и колотило от холода и нервов, что ему постоянно приходилось украдкой проводить рукой по лицу, проверяя заодно, не стекала ли кровь.

- Твою ж мать, - Боб заметил уличных констеблей перед пешеходным переходом и свернул в проулок. Поминутно оглядываясь, он оббежал супермаркет с другой стороны и вышел на перекресток. Через два дома он дошел до узкого проулка, прошлепал кроссовками по еще нетронутому тонкому слою снега, поднялся по ступенькам и с оттягом открыл тяжелую металлическую дверь.

На самом деле это был не совсем спортзал. По вторникам и четвергам здесь проводились любительские бои. Незаконные, конечно же. Боб туда не совался, потому что по рассказам Раз Два – «Бобски, тебе делать там нечего» - конец цитаты.

Бабла было мало, подстав много. Твой собственный тренер мог заключить сделку так, чтобы тебя отмудохали на ринге до отказа почек и еще навариться на этом.

Раз Два много рассказывал о боксе. Его самого попросили подыграть и сдаться за два боя до чемпионского титула, а когда он отказался – отравили воду в бутылке. Спасибо и на том, что Танк, тот с кем он бился в тот вечер, всего лишь выкинул его за ринг. Раз Два сломал спиной два судейских стола и усвоил урок до конца жизни.

Но иногда того мучила ностальгия. Он говорил, что в мире, где он вырос, были только бары, пабы и бакалеи. И среди уличной шпаны, наркоманов, торчков и бездомных он нашел место, где почувствовал, что мог контролировать свою жизнь. Всего на пару часов обманного чувства контроля. Где все зависело не от правительства, технологий, денег, связей, а только от него самого.

Боб не стал заходить в главный зал, а сразу двинулся в комнату со снаряжением. Та была сквозная и выходила через коридор в тренерскую и душевую. По хорошему вся экипировка должна была лежать аккуратно, но сегодня на полу валялись пыльные макивары, лапы и полупустые боксерские мешки и груши. Боб застыл на секунду и огляделся. Везде горел свет, кроме кабинета Эдди на втором этаже и он решил перестраховаться. Раз Два не просто так доверяли ключи. Эдди было почти семьдесят, но он мог дать по яйцам за разгром так, что даже на детей можно было не рассчитывать, поэтому Боб вытащил ствол из-за пояса и, тихо ступая мокрыми кроссовками, двинулся по коридору.

За дверью в раздевалку донеслись голоса. Боб поздравил себя с особенно удачным днем и аккуратно приоткрыл дверь на пару дюймов чтобы оглядеться.

В раздевалке было двое быков. В темных рубашках и пиджаках, со стволами, смурно и недовольно пялившиеся в сторону душевой. Боб не знал, что там творилось, так как душевая располагалась параллельно коридору и для того, чтобы узнать больше, пришлось бы не только зайти в раздевалку, но и заглянуть за угол.

Оба быка молчали, чужой голос увещевал о каких-то долгах, так что Боб кисло хмыкнул, оттер вспотевшую ладонь о бедро и с удара ноги открыл дверь. Улицы учили быстро, наглядно и без второго шанса. Никогда не носи пистолет, если не будешь им пользоваться. Никогда не заходи в комнату с вооруженными людьми с взведенным курком, если только у тебя нет подстраховки или ты не в бронежилете. Или если ты не коп. Или на крайний случай, удачливый идиот. Сначала стреляй, потом спрашивай.

Поэтому Боб всадил две пули одному и три тому что стоял дальше. Но это уже от нервов, так как не успел во время притормозить палец на курке. Дверь успела только с глухим звуком отскочить от стены, а Боб уже целился в какого-то приземистого мужика в костюме, который держал на мушке Раз Два.

Этот схлопотал в спину пять пуль, а шестую получил за добавкой, уже валяясь трупом на полу душевой.

Боб сам не заметил, как в панике задержал дыхание и сейчас облегченно выдохнул.

Раз Два стоял спиной к нему на коленях, голый и с заведенными руками. Оглянулся и с непередаваемой улыбкой опустил руки:

- Боб, как я ахренительно рад тебя видеть.

Тот убрал пушку за пояс и настороженно оглянулся, осматривая почивших гостей.

- Это, блять, еще кто такие?!

Раз Два встал с колен, закрыл воду в кране и, переступив через труп, прошлепал босыми ногами в раздевалку. По кафельному мокрому полу от тела уже растекались красные щупальца крови.

- Фанатки из прошлого.

- Веселое у тебя прошлое, - хмыкнул Боб, стараясь не слишком пялиться на Раз Два, который вытирался махровым полотенцем. У того были мощные крылья плеч, красиво перекатывающиеся от движений мышцы на спине, а посередине тонкая ребристая полоска позвоночника. От взгляда на белые ягодицы и длинные ноги Боб смутился и уставился на скинутый на скамейку серебристый костюм-сауну, в котором Раз Два тренировался до прихода гостей.

- Уж какое есть, - согласился Раз Два, натягивая через голову футболку. Пока застегивал джинсы внимательно глянул на Боба. – Эй, у тебя кровь.

Раз Два подошел, сдернул за козырек бейсболку и с ужасом уставился на рану. Пока адреналин гулял по крови, Боб даже забыл, что пришел просить убежища или хотя бы бинтов.

- Мать твою, Боб, кто ж тебя так… - но не успел закончить, как все понял по бегающим глазам и в сердцах не выдержал. – Дьявол ее побери, старую суку.

Боб стерпел, пока Раз Два по хозяйски притянув к себе его голову осматривал лоб, аккуратно придерживая виски большими пальцами, и только слабо улыбнулся в ответ.

- Как я с тобой согласен Раз Два, но, кажется, я ее убил.

- Давно пора, - хмыкнул тот, осторожно касаясь пальцами раны. - Мы тебе с Мямлей еще и алиби организуем по такому празднику.

Боб зашипел и вывернулся. Раз Два тут же подхватил его за локоть и прижал к себе.

- Так, сначала я тебя заштопаю, потом мы узнаем, что ты там натворил…

- А потом? – спросил Боб послушно позволяя себя тащить в тренерскую.

– А потом мы вернемся и приберем весь этот бардак, пока Эдди меня не кастрировал.

Бобу оставалось только кивнуть.


Три часа спустя после того, как они узнали, что Боб все же не убийца, а только наградил свою старушку отменным кровоподтеком на скуле, после чего она сгоняла в магазин и успела выпить столько джина, что впору можно было утопиться... После того, как они избавились от трупов, разложили экипировку в зале и замыли кровь, они оказались в пабе неподалеку, прихлебывая пиво.

Они уселись за пустой барной стойкой. Боб вяло перекатывал по столешне кружку с пивом из руки в руку, а Раз Два допивал свое темное и посматривал матч по телевизору.

- Боб, ты о чем задумался? Снова о матери? – Он в утешающем жесте хлопнул его по плечу. – Забей, Боб. Давно бы сказал, мы бы тебе с квартиркой помогли.

- Да есть у меня деньги, - отмахнулся Боб, раздражаясь, что руку Раз Два с плеча так и не убрал.

- Тогда чего такой невеселый? Ты ж мне жизнь спас, Боб. Ты понимаешь? – Раз Два сжал плечо покрепче и даже погладил большим пальцем, словно втирал по кругу. – Я ж тебе по гроб жизни должен. Проси о чем хочешь.

- Ничего я не хочу, - буркнул Боб утыкаясь носом в кружку, надеясь, что румянец, окрасивший его щеки не слишком заметен.

- Да ладно тебе, Боб. Ну что ты хочешь? Слушай, мы же даже не обнялись!

Боб поперхнулся пеной и попытался убрать чужую руку с плеча.

- Да чего ты выдираешься? Иди сюда.

Боб думал - не палится ли он безумным затравленным взглядом, пока убирал то одну, то другую руку со своей талии.

- Раз Два, я сейчас тебе руку сломаю, если не прекратишь, - прошипел он, сдирая нахальные руки со спины. – Не хочу я с тобой обниматься. Иди на хер, Раз Два. Я кому сказал, прекрати.

Раз Два только посмеялся, стиснул того в крепком объятии и держал Боба, пока тот не перестал пихаться. В завершении еще и голову ему на плечо положил.

- Ну, вот видишь, ничего страшного, Боб.

Но тот ничего не ответил вплоть до того как Раз Два надоело стискивать его в своих медвежьих объятиях и он не вернулся к своему пиву еще довольнее, чем был. Боб только несчастно вздохнул и упал на сложенные на стойке руки.

«Очень даже страшно, Раз Два», хотел ответить ему Боб. «Ты даже не представляешь себе насколько».

@темы: фанфики

---

Один-единственный танец.

[Шиза Болотная]

Название: Один-единственный танец.
Фандом: RocknRolla
Персонажи: Раз-Два, Красавчик Боб
Категория: Слэш
Жанр: Повседневность, Юмор, Флафф (в какой-то степени)
Рейтинг: PG-13
Размер: Драббл
Предупреждение: AU (слабенькое AU), ООС (не побоюсь этого слова - дикое ООСище)
Завершенность: Завершен
Дисклеймер: все персонажи принадлежат себе, друг-другу и никак не мне)

Описание:
- Ты мог попросить все, абсолютно все, что взбредет в твою дурную голову!...

- Что, прости?... - Раз-Два тряхнул головой, отгоняя ощущение, что ему попросту послышалось.
- Танец. - Повторил Боб, пристально глядя ему в глаза. - Один-единственный танец.
- Танец, говоришь? - Прищурился мужчина, стараясь прожечь в своем собеседнике хорошую, крупную дыру. - Один, говоришь?
- Да, именно так. - Кивнул Красавчик, выдерживая зрительный поединок.
- То есть... - Набрав в грудь побольше воздуха и медленно выдохнув, протянул объект страсти Боба, прикрывая глаза ладонью. - Ты хочешь мне сказать, что вот это - твое желание? Танец здесь, в гребаном гей-клубе?!
- Ну, можно и не в клубе. - Пожал плечами Боб. - Но раз уж сам предложил, изволь исполнить.
- О, боже! Ты мог попросить все, что угодно, ты сегодня мог попросить у меня все, абсолютно все, что взбредет в твою дурную голову, а выбрал это! - Раз-Два застонал, от души приложившись лбом о крышку бардачка. - Нет, избавь меня от этого. Если хочешь танцевать, то лучше у кого-то дома.
- Как пожелаешь. - Оскалившись, водитель завел машину. - К тебе, или ко мне?
- Без разницы...

...---...

- Мило. - Оценил убранство квартиры кореша Раз-Два, к своему стыду оказавшись в ней впервые.
Темно-коричневые цвета, переходящие в бежевый, древесный и песочный - в этой гамме жил Красавчик. Жилище оказалось неожиданно аккуратно прибранным, радовало глаз и дыхалку отсутствием пыли, да и вообще было каким-то подозрительно уютным. Небольшая двушка на десятом этаже стандартно Лондонской высотки, приютившая в себе правильного парня.
- Обувь сними. - Притормозил его Боб, уже сбросивший кеды и скрывшийся в глубинах своего дома.
Раз-Два что-то долго ворчал на тему педиков, которые ведут себя, как бабы; баб, ведущих себя, как педики; педантов, извращенцев в целом и конкретно этом, пока развязывал шнурки и любовался своими драными носками. Запасных тапочек у Боба, разумеется, не оказалось.
- Куда идти-то?
- Угадай с трех раз из двух комнат. - Раздался ответ из-за двери слева.
Еще раз вздохнув, лидер Дикой Шайки пошел в комнату и тихо прифигел, так и застыв в дверях. Когда этот... Этот... Гомосек недотраханный успел зажечь энное количество свечей?
- Что? Оттягиваться, так со вкусом! - Заржал Боб, включая музыкальный центр.
- Ну ты и... - Хотел Раз-Два договорить, ох, хотел.
Да только Красавчик не дал, буквально втянув его с порога в помещение. Из динамиков полилась тягучая музыка, Боб обхватил своего партнера за талию и уверенно повел в вальсе. Оставалось только удивляться, где это он так научился танцевать классику и пытаться не оттоптать ему ноги. Почему-то Раз-Два очень не хотелось "опозориться", нечаянно запнувшись или пройдясь по ступням Боба, казалось, это сломает все магию момента.
Какую магию? Какого момента? Он, простите, кружит по мягкому ковру, крепко обнявшись с мужиком, с голубым, черт побери, и это ощущается чем-то волшебным? Кому-то пора в психушку.
Хотя, если подумать, и правда было что-то эдакое в странных мгновениях, когда они медленно двигались, окруженные лишь светом десятка теплых свеч, окутанные негромкой музыкой, запахами сигарет, мужского парфюма, со слегка кружащейся от постоянных поворотов головой и ощущающие биение сердец друг-друга. В какой-то момент стерлась граница между явью и фантазией, между правильным и не правильным, между таким свойственным человеку стыдом и несвойственной раскрепощенностью. Испарились мысли о том, какой же фигней он, Раз-Два, сейчас занимается, улетучились опасения, что об этом кто-то узнает и заколебет подколками, пропали страхи и стереотипы, навязанные обществом. Ну, танцует он с мужиком, с педиком, со своим другом. И что с того? Неужели он не имеет права делать то, что ему нравится? В конце-концов, танцевать с Бобом оказалось очень недурственно. Даже приятно. Это не та чокнутая секретарша, нет. В этих телодвижениях было что-то неуловимо-притягательное, можно даже сказать - интимное.
- Раз... - Напомнил о себе Боб, негромким окликом вырвав приятеля из глубин размышлений.
Мужчина встрепенулся и понял, что музыка пошла по второму кругу, Красавчик стоит на месте, не в силах отстраниться, будучи прижатым почти медвежьими объятьями, а он застыл посредь комнаты истуканом и изо всех сил истуканит.
- Раз-Два? - Склонил голову на бок Боб, и, встретившись с отрешенным взглядом, заискивающе ухмыльнулся, добавив: - Не искушай меня, милый!
- Да иди ты полем! - Рявкнул Раз, отпрыгнув на пару шагов спиной вперед.
И это стало самой фатальной ошибкой за сегодняшний вечер.
Раздавшийся грохот, звон бьющегося стекла и ядреный мат ознаменовали веселую ночку - как минимум, поездку до ближайшего травмпункта - как максимум...

...---...

- Да твою мать, полегче, старик! - Шипел лидер Дикой Шайки, распластанный на диване.
- Говорить легко. - Бессердечно ответил Красавчик, смахивая выступивший пот.
- Больно же, елки тебя через палки! - Охнул Раз-Два, вцепившись в подушку мертвой хваткой.
- А ты не дергайся и не вертись! - Не выдержав, рявкнул всегда спокойный Боб, выковыряв очередной кусок торчащего стекла из спины приятеля. - Разбил мне зеркало, всю посуду, чтоб тебе, и теперь недоволен еще! Сейчас с чистой совестью сдам тебя врачам и уйду спать.
- Можно мне с тобой? - Ехидно передразнил горе-танцор, силясь не лягнуть своего "доктора".
- Можно. - Буркнул тот, от души плеснув на расцарапанную кожу антисептиком.
Раз-Два в полный голос высказал все, что думает о нем, о медицине в целом, о кривых руках конкретно и прямой извилине в данном случае.
- Лежи уже тихо. - Вздохнул Красавчик, наклеивая пластыри. - Готово.
- Если ждешь от меня спасибо за свой садизм - не дождешься!
Боб не ответил, начав собирать ворох бумажек, оставшийся от перевязочного материала, при этом чуть ли не опустившись на колени. Раз-Два сел, сетуя на нещадно ноющую спину, оценил открывающийся вид и потер подбородок. А, собственно, почему бы и нет?
- Эй. - Он постучал пальцем по пояснице товарища. - Поди сюда.
- Что? - Боб поднялся и развернулся, держа в руках по охапке изорванных упаковок.
Которые он все равно выронил сведя на нет все свои усилия, когда Раз-Два, морщась, протянул к нему руки, обвил вокруг шеи, надавил на затылок и, притянув пониже, смачно чмокнул в щеку.
- Типа, спасибо.
- Что, и все? - Да чтоб Боб и упустил такой шанс? - Ну, это не серьезно. Я тебя лечу, трачу на лекарства деньги, можно сказать, забочусь, а он... Жмот!
- Так, вот даже не пытайся! - Фыркнул на него Раз и откинулся на диване.
Красавчик захихикал, наконец собрав мусор, после чего ушел в район кухни.
- Обед, милый?
- Ужин, дорогая!
- Слушай, да ты делаешь успехи. - В комнату высунулась из дверного проема коротко остриженная голова с широченной ухмылкой. - А серьезно, есть будешь?
- Буду.

...---...

- Тебе надо было идти в повара.
- Раз-Два, ты меня поражаешь! Сготовить макароны умеет даже Арчи!
- Так, а ты это откуда знаешь?...
- О, уже сцены ревности?
- Лесом, Бобби, лесом.

...---...

- Спокойной ночи.
- Скорей уж утра...
- Темно - значит, ночь.
Боб устроил "раненого" на своей кровати, чью роль всегда исполнял мягкий диван, а сам улегся на коврик рядом, за неимением ничего еще, пригодного для сна.
- Слушай, ты прям так спать будешь, что ли? - Удивился Раз, свесившись с своего ложа.
- Не в первой. - Пожал плечами Красавчик, закинув руки за голову.
- Ну... Не хорошо, как-то.
- Какая трогательная забота! - От улыбки словно светлее стало.
Боб улыбался тепло и искренне, без насмешки или иронии, совершенно честно наслаждаясь моментом. А его приятель чувствовал себя последней сволочью, отнявшей последнюю постель. Тот плед, в который водила завернулся, он вообще ни за что не считал.
- Ты это... Давай сюда залезай, может?
- А не боишься?
- Ой, иди ты к черту. - Ответил ему мужчина и, наклонившись, попытался втянуть за собой на диван.
Недолго думая, Боб поддался, сев и вцепившись обеими руками в короткие волосы Раз-Два, чтоб, зараза, наверняка не вывернулся. Не дав ни опомниться, ни сообразить, что ж происходит, Красавчик коротко припал пухлыми губами к раскрывшемуся рту объекта своей страсти и довольно быстро дал задний ход, не позволив себе, к сожалению, большего. Лишь невинно - по его мнению невинно - чмокнул. В губы.
Раз замер, надолго задумавшись. Потом внимательно посмотрел в большие и такие искренние глаза... Плюнул на все, послав принципы к черту, и рванул вверх Боба. А тому и в голову не пришло сопротивляться или требовать одуматься...
Что ж, ночь и правда вышла более, чем веселая. Особенно под утро...

@темы: фанфики

---

Рикошет

[Ниротэн]

Недавно посмотрела "Рокнроллу", теперь не могу выкинуть Арчи и Джонни из головы. Так как фанфиков писать я не умею, сделала перевод чужого. Не то, чтобы я умела переводить...

Название: Рикошет/Recoil
Автор: feverbeats
Переводчик: Ниротэн
Разрешение на перевод: получено.
Ссылка на оригинал: archiveofourown.org/works/140718
Рейтинг: R (установлен переводчиком за мат и то, что лицо Джонни почти постоянно в крови %). А вообще, всё практически невинно)
Пейринг: Арчи/Джонни

Прим.пер.: перевод кривой, переводилка не отросла. Беты нет. Не бейте меня.

read more

Тринадцать.

- Можно, я с тобой поживу на каникулах? – это первое, что сказал Джонни, когда приехал из школы на рождественские праздники.
Арчи уже привык, что пацан заявляет права на его время и кошелёк, но обычно на это бывали вполне очевидные причины.
- Может быть. А почему с отцом не хочешь?
Джонни улыбнулся – улыбка выглядела абсолютно искренней – и облокотился о стойку бара, где Арчи проводил свой выходной.
- Нипочему. Просто у тебя мне больше нравится.
Арчи нахмурился.
- Хм. Ну, я поговорю об этом с твоим отцом.
Он отвернулся прежде, чем успел увидеть выражение лица Джонни.
Он знал, что Ленни раньше был грубоват с пацаном – но ведь все отцы лупят своих отпрысков, пока те не подрастут. И если Ленни иногда применял больше силы, чем применил бы Арчи на его месте, так это только потому, что Джонни вёл себя гораздо более дико и непредсказуемо, чем обычный ребёнок. Ему уже исполнилось тринадцать – слишком взрослый, чтоб такое поведение казалось милым.
Раньше Арчи не приходилось особенно ломать голову над тем, как развести стрелки между Джонни и Ленни. Но Джонни стал старше, и Арчи, похоже, придётся освоить навык дипломатии. Он убедился, что Джонни не сможет его услышать, перед тем, как позвонил Ленни.
- Алло?
- Это Арчи. Ты в курсе, что твой пацан здесь?
- Да. Бенди сказал, что там его высадил, - по голосу слышно было, что Ленни раздражён.
- Да, - осторожно сказал Арчи, глядя на Джонни, который принялся допекать бармена, чтоб тот налил ему выпить. – Он спрашивает, можно ему пожить у меня на каникулах?
Несколько мгновений длилась пауза, потом Ленни ответил:
- Я не хочу возиться с этим говнюком, но у тебя и так полно дел. Вези его сюда, как закончишь там.
- Конечно, Лен, - сказал Арчи. Он сбросил звонок и нахмурился. Ленни, озабоченный его плотным графиком – это что-то новенькое, и на самом деле означает только, что он не хочет, чтоб Арчи болтался с его пацаном.
Отношения между ними становились хуже и хуже, и Арчи не знал, что с этим делать. Для всех было бы лучше, если б Джонни и Ленни находились порознь, но если он сейчас попробует изобразить миротворца, то втянет Джонни в ещё большие проблемы.
- Джон, – крикнул Арчи, - мы уходим.
Джонни немедленно отстал от бармена и направился к выходу с самым что ни на есть довольным видом. Арчи не хотелось портить ему настроение, но ведь придётся. Он решил подождать, пока они не выйдут на улицу.
Судя по застывшему, обледенелому небу, надвигалась буря. У Джонни захватило дыхание, когда они вышли на холод.
- Всё нормально, Джон? – спросил Арчи. – Застегнись, а то простудишься.
Джонни ухмыльнулся и повернулся к нему.
- Всё нормально. Мы к тебе едем?
Арчи слегка поколебался, прежде, чем ответить.
- Нет пока. Твой отец хочет, чтоб ты был дома.
- Не отец, а отчим, - мгновенно отозвался Джонни.
Улыбаться он перестал.

***

Арчи не знал, с чего в этот раз начались проблемы. Он часто пропускал, с чего всё начиналось, и потом ему приходилось принимать на веру слова либо Джонни, либо Ленни о том, что случилось. До сих пор это не было особенно сложно, но теперь Джонни стал немного старше, а проблем от него – больше. И они, эти проблемы, теперь стали серьёзней.
Так что когда Ленни позвонил около полуночи и не дожидаясь, пока Арчи скажет ещё что-нибудь, кроме «Алло?», рявкнул:
- Найди этого мелкого уебана и разберись с ним! – Арчи не особенно удивился.
- Что случилось, Лен?
Он скатился с кровати и нашарил выключатель, ещё толком не проснувшись.
Ленни молчал. Это настораживало – обычно он говорил без остановки, не обращая внимания на то, есть ли что сказать собеседнику.
Наконец, он заговорил опять.
- Он рылся в моём столе. В моих бумагах, - ещё одна пауза. – Я кажется напился. Найди его.
Он повесил трубку. Арчи пожал плечами и быстро оделся. Ленни иногда напивается, Джонни иногда влипает в неприятности, Арчи иногда надо с этим всем разбираться. Так обстоят дела. И если это иногда бесит Арчи, а иногда – расстраивает, то у него хватает мозгов не говорить об этом там, где его может кто-нибудь услышать.
Именно в этот момент Арчи понял, что его пистолет пропал.
Его не было в ящике комода, где он обычно лежал, и теперь Арчи не мог вспомнить, куда его положил, когда раздевался. Он всегда охрененно осторожен, но вчера вечером его голова была занята другими вещами.
Сколько раз Джонни пытался заграбастать его пистолет?
Арчи мог пересчитать по пальцам вещи, которые его пугали – и теперь, похоже, он столкнулся с ещё одной.
Он оказался на улице прежде, чем успел толком подумать – или хотя бы накинуть пиджак. Дрожа от холода, он набрал номер Танка. Танк знает всё, что происходит в этом городе, а если не знает, то может быстро и тихо узнать.
Танк поднял трубку после первого гудка.
- Да?
- Танк, это Арчи, - сказал он, тяжело дыша. Очень плохо, что у него такой испуганный голос. Он рывком открыл дверь своей машины и сказал, постаравшись, чтоб голос звучал спокойней:
- Слушай, Джонни пропал. По-моему, он слегка взбесил Ленни и потом сбежал, - он поколебался, рассказывать ли остальное, но всё было слишком серьёзно, чтоб что-то утаивать. – И ещё, у него, кажется, моя пушка.
Наступила пауза – но Танк любил всё тщательно обдумать, так что Арчи ждал.
- Понятно, - сказал Танк, наконец. – Я его уже нашёл, вообще-то.
Арчи с силой стиснул рулевое колесо.
- С ним всё нормально?
Следующая пауза длилась грёбаную вечность. Потом Танк ответил:
- Знаешь, не в моих привычках вмешиваться в чужие дела, и мне не хотелось бы доставлять Ленни проблемы, но Джонни в ужасном состоянии. Хотя в общем – с ним всё нормально, он спит. Но что-то надо делать, понимаешь?
- Занимайся своими делами, Танк, - автоматически откликнулся Арчи. – Я за ним приеду.
- Я его привезу. Мы всё равно сейчас в моей машине.
Танк повесил трубку, не попрощавшись – явный знак того, что он разозлён. До этого он только раз или два видел Танка разозлённым, так что, похоже, всё действительно плохо. Но Арчи знал, что это не его дело – учить Ленни, как воспитывать сына, особенно сына, который ведёт себя так, как Джонни.
Он курил снаружи, когда Танк припарковал свою огромную тачку у бордюра. До того, как он увидел Танка в меховой шапке-ушанке, он даже не осознавал, что стоит на морозе в рубашке с короткими рукавами.
- Ну и вид у тебя, - буркнул он. – Так что, где он?
Танк поднял брови.
- На заднем сиденье. Спит.
Он открыл дверь и отступил назад.
Пацан действительно спал, подложив руку под голову. Лицо его было покрыто засохшей кровью, губы разбиты, на лбу – порез.
Похоже, Ленни и правда сильно напился, - сказал Арчи сам себе.
- Он мне не разрешил его умыть, - сказал Танк этим своим невыносимым нейтральным тоном.
Арчи проигнорировал его – он обнаружил свой пистолет. Он торчал из внутреннего кармана куртки Джонни, и Джонни цеплялся за него, как за плюшевого мишку. Арчи протянул руку и осторожно забрал его.
- Вот, возьми за беспокойство, - сказал он Танку и сунул ему несколько купюр, не считая.
Танк нахмурился – ещё один нехороший знак.
- Тебе надо поговорить с Ленни. Кому-то точно надо. Когда родители так обращаются с детьми, хорошим это не кончается. Я не удивлюсь, если…
Арчи ненавидел так делать – но именно так надо управляться с делами.
- Сколько я тебе дал? Удвой сумму. Ленни занимается своими делами, а ты занимайся своими.
Он протянул деньги, но Танк их проигнорировал.
- Ты бы решил, чем тебе заниматься, - сказал он и залез в свою машину, даже не оглянувшись.
Арчи ненавидел, когда ему читали мораль.
Он поднял Джонни на руки и захлопнул дверь. Джонни вздрогнул, и Арчи успокаивающе пробормотал:
- Тихо, тихо, расслабься.
Джонни, толком не проснувшийся, только прижался щекой к его плечу.
Арчи не смог заснуть и после того, как уложил Джонни в кровать. Похоже, он попал между молотом и наковальней. Если он промолчит, это будет нечестно по отношению к Джонни – значит, надо поговорить с Ленни. Но это только ухудшит ситуацию, и тем более, Ленни скорей всего уже сам осознал, что совершил ошибку.
Он лёг на диван и вздохнул. Наверное, лучше всего будет ждать и надеяться, что ничего подобного больше не случится.

Шестнадцать.

К тому времени, как Джонни исполнилось шестнадцать, Арчи начал бояться школьных каникул. Ленни всё меньше и меньше был склонен терпеть присутствие своего пасынка, а Джонни изо всех сил старался сделать ситуацию ещё хуже.
Наблюдать за Джонни-подростком тоже не слишком приятно. В общем, лёгкими эти годы ни для кого не бывают – Арчи помнил себя в этом возрасте, и это были не самые приятные его воспоминания. Но для Джонни всё ещё сложней, всё доведено до крайней степени.
Недавно Джонни приехал на рождественские каникулы. Он уже не мог похвастаться высокими оценками в школе. Арчи знал, что он умён, как чёрт знает кто – просто на школу ему плевать.
Сразу после приезда Джонни пошёл снег – и шёл подряд два дня. Вокруг дома лежали сугробы, и Арчи какое-то время радовался этому – но, в конце концов, это означало, что Джонни и Ленни вместе заперты в доме, и готовы в любой момент вцепиться друг другу в глотки. И Арчи, конечно, вместе с ними – где же ещё ему быть?
В середине второго дня Джонни пресытился всем этим по горло, ушёл Бог знает куда и вернулся только вечером, взвинченный до крайней степени. Он жевал конфету в виде трости, от которой его губы окрасились в красный. Он прошмыгнул мимо Арчи и бросился на диван, вытряхивая подтаявший снег из волос. Похоже было, что он собирается заговорить, но – что удивительно – промолчал. Этого было достаточно, чтоб Арчи заинтересовался и сел рядом с ним. Он положил тяжёлую руку ему на плечо – это всегда действовало успокаивающе на Джонни.
- Ты что такой хмурый, Джон? Что случилось?
Джонни вздрогнул, как от испуга, но когда он заговорил, его голос был резким и спокойным, как никогда.
- Целая куча всего, и ничего интересного.
Арчи в этом сомневался – к сожалению, Джонни всегда ухитрялся быть интересным.
- Ладно тебе. Поговори со мной.
Джонни заёрзал и в конце концов перевернулся вверх ногами, закинув ноги на спинку дивана и свесив голову вниз. На Арчи он не смотрел.
- Я очень постараюсь. Только пообещай, что не будешь психовать, не вырубишь меня и всё такое.
Тон его был небрежным, но похоже было, что он взволнован.
- Блядь, - еле слышно пробормотал он.
Обещаю, - ответил Арчи и нахмурился. Обычно он старался таких обещаний не давать – но ещё он обычно старался быть помягче с Джонни. – Давай, говори.
- Господи, Арчи, с тобой себя как на допросе чувствуешь, - сказал Джонни, дожёвывая остатки своей конфеты. Он глубоко вздохнул и уставился в дальний угол, избегая взгляда Арчи. – Я тут подумал и пришёл к заключению, что я, может быть, гомик. Хотя нет, трусливо так говорить – «может быть», я точно знаю.
Теперь он всё-таки смотрел на Арчи, с напряжённым и взволнованным выражением. Лицо у него слегка покраснело – то ли от смущения, то ли оттого, что он висел вниз головой.
Арчи поднял брови. Он этого не ожидал, что неудивительно – он никогда не знал, что Джонни собирается сказать или сделать в следующий момент. Хотя Бог видит, всегда хотел бы знать.
В первое мгновение он не знал, что сказать. Ему всегда было сложно говорить о таких вещах. Легче, чем Ленни, конечно, но всё равно нелегко. Потому что любой в городе, кто обращал на это внимание, знал, что Арчи – пидорас. Ну, не пидорас. Но что он предпочитает мужчин.
- Слушай, Джон, - сказал он, - о таких вещах лучше не говорить.
Джонни тут же замкнулся, и Арчи разозлился на себя.
- Нет, подожди. Я на тебя не злюсь.
Джонни принял вертикальное положение.
- Не надо было мне ничего говорить. Слушай, я больше никому не говорил и не собираюсь говорить.
Он собирался встать, но Арчи не хотел, чтобы всё вот так просто пошло к чертям.
- Сядь на место. Давай всё-таки это обсудим. С чего ты так решил вообще?
Джонни с настороженным видом сел обратно.
- Ну, не знаю. Все в школе это пробуют, просто для меня это как-то серьёзней. И ещё было два парня… слушай, я уверен. И я знаю, что мне не нравятся девушки, хотя они блядь всё время лезут ко мне целоваться!
- Могу себе представить. Ты симпатичный пацан.
Арчи секунду помолчал, думая о том, как бы получше выразить то, что он хотел сказать.
- Меня они никогда не лезли целовать. Наверное, со мной всё было очевидней, чем с тобой.
У Джонни сделался этот его наполовину смущённый, наполовину голодный вид, какой у него делался всегда, когда кто-то был с ним добр – только без намерения укусить за это.
- Так ты что, гей? Дядя Арчи! У тебя от меня секреты!
Арчи неловко повёл плечами.
- Зачем тебе было знать? Так, мы не обо мне сейчас говорим.
Джонни кивнул, ухмыляясь во весь рот.
- С чего ты вдруг решил признаться?
Ухмылка Джонни растаяла.
- Да так, ничего особенного.
Похоже было, что он собирался положить ноги в мокрых ботинках на дорогущий журнальный столик, но потом передумал.
- У Раз-Два и Мямли новая детка.
- Что, решились наконец родить?
- Ну, когда я говорю «детка», я имею в виду, что он на несколько лет старше меня. Но зелёный, блядь, как трава.
- Следи за речью, - предупредил Арчи, но он заинтересовался.
- Они говорят, он прошлой ночью ударил кого-то ломом, когда они были на деле. И он учится в университете. Не поверишь, на юриста! Неплохо они сработали.
Арчи изумлённо покачал головой.
- Они обязательно куда-нибудь влипнут.
Джонни решительно кивнул.
- И, кстати, он, по-моему, похож на тех баб, на которых обычно западает Раз-Два – сумасшедшие, высокомерные, со страстью к насилию. Лом!
- Не знаю, может быть, он нам здесь пригодится, - и, увидев выражение лица Джонни, он быстро добавил. – Шучу. Так что, и вот поэтому ты решил раскрыть свою истинную сексуальность?
Джонни принялся грызть ноготь на большом пальце.
- Он гей, этот их новый пацан. Я имею в виду, это очевидно. А Мямле это по фигу. А Фреду уже снесло крышу от этого мелкого ублюдка, он считает его очаровательным. Не знаю, не хочу думать о них.
- Ну и не надо, - сказал Арчи. – Думай о своих проблемах лучше.
Он знал, что отчасти отмахивается от разговора, но ему совсем не хотелось выяснять, почему Джонни так волнует этот новый пацан.
Джонни улыбнулся ему – улыбка вышла скорей равнодушной, чем фальшивой, это значило, что ему действительно хреново.
- Конечно. Ладно, я пойду посмотрю, чем бы ещё заняться.
А это значило, что он пойдёт поговорить с Ленни. Арчи надеялся, что он, по крайней мере, не собирается сообщать папочке свою новость. Но если б он попробовал что-то сказать, то только поощрил бы Джонни к действию. Так что он просто его отпустил.

Он почти был готов наплевать на снег и уехать домой, а не сидеть за ужином с этими двумя, но он заставил себя остаться, по крайней мере, ради одного из них.
Джонни был необычно молчалив, но Ленни, похоже, пребывал в хорошем настроении и развлекал их рассказами о том, как и где напортачили его тупые работники. Если б не Джонни, можно было бы сказать, что обстановка за столом самая что ни на есть мирная.
Эти двое точно не делали проще жизнь Арчи.
После ужина Ленни отправился делать злобные звонки, а Джонни попытался улизнуть в свою комнату.
- Подожди, - сказал Арчи, - я хочу с тобой поговорить. Ты что такой тихий был за ужином?
Джонни обернулся, и Арчи чуть ли не впервые в жизни увидел, что он готов расплакаться.
- А тебе не пофиг?
- Не будь идиотом.
Лицо Джонни исказилось.
- Да, я идиот! Я знаю, что ты обо мне думаешь – я идиот, и от меня одни проблемы!
По крайней мере, сам Арчи идиотом не был, а даже если бы и был, то всё равно смог бы сложить два и два.
- О чём вы там с отчимом говорили, Джон?
Джонни яростно вытер глаза тыльной стороной руки.
- Я сказал ему то, о чём тебе говорил, и рассказал, как ты мне с этим помог, а он сказал… много чего сказал.
Судя по голосу, он был на взводе и вот-вот готов взорваться.
Арчи потянул его обратно на диван.
- Давай мы сядем, и ты мне расскажешь, что он тебе говорил?
Он ненавидел этим заниматься. Если начать копать, чтоб выяснить, что натворил Ленни, ничего хорошего не откопаешь. Но в этот раз он решил, что лучше уж покопаться, чем смотреть на расстроенного Джонни.
Джонни стиснул в руках полу рубашки.
- Он сказал… ну, что я тебе на самом деле никогда не нравился. Что ты ему говорил обо мне… всякое. Не очень хорошее. И сказал, что теперь ты ещё хуже ко мне будешь относиться. Я знаю, ты всегда говорил, что… но он мне сказал, что ты считаешь меня монстром.
Он растерянно усмехнулся, как будто не мог поверить в то, что говорит. Он и не должен верить.
Арчи даже не притворялся, что знает, зачем Ленни делает то, что делает.
- Ну ты же знаешь, что это чушь. Ты один из моих любимых людей во всём мире.
Уголок рта у Джонни слегка приподнялся.
- Да, наверное, знаю. Но у тебя из-за меня куча проблем.
- Это правда, - сказал Арчи и обнял Джонни за плечи. – Это мне в тебе больше всего нравится.

Довольно рано Арчи обнаружил, что Джонни невозможно запугать. Когда он был помладше, Арчи пытался ему угрожать, чтоб заставить хорошо себя вести, но Джонни либо просто смеялся, либо вёл себя ещё хуже. Так что Арчи вместо этого старался спокойно реагировать на его выходки и быть справедливым, и это срабатывало, потому, что сбивало Джонни с толку. Ленни никогда не мог освоить эту тактику – что бы он ни делал с пацаном, Джонни никогда его не боялся. Но похоже, сейчас Ленни нашёл, как до него докопаться.

Джонни рядом с ним притих. Арчи вздохнул и взъерошил его волосы. Джонни всегда будет трудно, хотя иногда он это заслуживает. Трепливый, острый на язык, дурашливый Джонни. Арчи крепче прижал его к себе - ему оставалось только надеяться, что он сможет сохранить с ним связь.
- Слушай, - сказал он после нескольких минут уютного молчания, - я знаю, как тебя развеселить. Хочешь поучиться стрелять?
И Джонни посмотрел на него так, как будто Рождество уже наступило.
- Ты серьёзно? Что, прямо сейчас?
Арчи вздохнул.
- Да, прямо сейчас.

Они вышли на улицу, где снег уже прекратился. К тому времени, как они дошли до полигона, Джонни уже что-то насвистывал себе под нос, и если бы Арчи сам не был этому свидетелем, он ни за что не поверил бы, что недавно Джонни чуть не плакал.
Арчи несколько раз продемонстрировал, как заряжать пистолет, а потом позволил самому Джонни это проделать, на всякий случай не спуская с него глаз.
- Молодец, - сказал он, когда Джонни успешно справился с задачей, - у тебя талант.
Джонни улыбнулся ему слегка безнадёжно, и Арчи неожиданно почувствовал приступ ненависти к Ленни. Так не пойдёт, дела так не делаются.
Он снял пистолет с предохранителя, вложил его Джонни в руку и сказал:
- Так, а теперь давай научим тебя стрелять.
Не торопясь, он помог Джонни правильно стать. Его самого так никогда не учили, но Джонни предстоит сделать много всего, чего Арчи никогда не делал.
- Смотри, чтоб рука не скользила, - пробормотал он, поправляя руку Джонни.
Стоя так близко, он услышал, как у Джонни перехватило дыхание, но не обратил на это внимания.
- Теперь ты стоишь правильно, - сказал он, всё ещё стоя слишком близко, чтоб чувствовать себя спокойно. – Ты должен почувствовать оружие, понимаешь?
Неожиданно Джонни засмеялся – искренне и озорно.
- Это всё смахивает на фаллический символ.
Арчи легонько шлёпнул его по плечу.
- Чему вас только учат в этой дурацкой школе? Ладно, смотри: на курок нажимаешь без резких движений, спокойно, осторожно.
Наверное, им надо было надеть заглушающие наушники – но в реальной перестрелке ничего подобного не будет, так что Арчи никогда не видел в этом смысла.
Джонни резко выдохнул и выстрелил.
Удивительно, но в мишень он попал. Конечно, далеко не в центр, но всё-таки очень неплохо для первого раза. По тому, как он стоял, как держал пистолет, Арчи понял: он будет в этом очень хорош.
Он посмотрел ему в лицо. С определённым типом людей что-то происходит, когда они стреляют, выражение их лиц меняется. Это произошло и с Джонни – но не так, как должно было. Он почувствовал запах пороха – и выглядит не столько удовлетворённым, сколько голодным. Арчи подумал, что, наверное, вот так выглядел Ленни давным-давно, ещё до того, как они познакомились. Может, Ленни и Джонни всё-таки родственники?
Он вздрогнул от этой мысли и забрал пистолет обратно.
- Теперь запомни: это не игрушка, а просто полезный инструмент.
Он уже достиг той стадии, когда убийство уже не волнует, по крайней мере, если не заниматься этим регулярно. Это просто работа. Джонни тоже надо это понять, если он хочет, чтоб всё шло, как надо.
- Да, - сказал Джонни, - конечно.
Его голос звучал хрипло и необычно, и Арчи уже собирался сделать замечание по поводу фаллических символов, когда Джонни подался вперёд и неуклюже его поцеловал.
Арчи оттолкнул его от себя чуть сильней, чем следовало бы.
- Ты охуел? Тебе шестнадцать!
Не самая лучшая фраза в данной ситуации, но он был слишком шокирован, чтобы выдумать что-то получше.
Джонни смотрел на него ещё секунду, потом развернулся и побежал к дому.
Арчи тяжело вздохнул. Ну что, он плохо с этим справился. И не то, чтобы… Но Джонни шестнадцать! Шестнадцать – и он мог бы быть его… Ну ладно, его подопечным, в любом случае.
Арчи поставил пистолет на предохранитель и сунул его за пояс. Ну что ж, никто не говорил, что будет легко.

Восемнадцать.
Джонни восемнадцать, и он уходит из дома. Все сумки упакованы, а впереди его ждёт блестящее будущее – по крайней мере, так он говорит. Накануне вечером, дома у Ленни, Арчи уже попрощался с ним, как следует, так что он удивился, когда с утра Джонни объявился у него на пороге. Земля снаружи была покрыта тонким слоем снега, а небо расцвечено голубым и розовым.
Джонни не постучал, просто ввалился в дом, пока Арчи завтракал. Арчи схватился за пистолет раньше, чем осознал, кто это, и расслабился.
- Напугал меня, Джон. Я тебе мог голову снести.
Лицо у Джонни было в крови, капелька – возле уголка рта, отчего он выглядел немного удивлённым.
- Давай сделаем вид, что это двусмысленность, - ответил он. Голос его звучал немного устало.
- У тебя проблемы? – спросил Арчи, имея в виду его раны.
Джонни засмеялся.
- Можно и так сказать. Я сам разберусь.
Арчи нахмурился.
- Джон, мне это не нравится.
Джонни бросился в кресло и растянулся в нём .
- А что такого? Я же повеселился, в конце концов, - он наклонился вперёд, оперся на локти и серьёзно посмотрел на Арчи. – Я понял, что мне нравится драться. За это тоже можно сказать спасибо Ленни, а?
- Не усложняй, - сказал Арчи.
- А вот такой уж я, - отозвался Джонни. Он откинулся назад и положил ноги на стол. – Сложный. Ты же помнишь – от меня одни проблемы. Поэтому ты меня ненавидишь и все дела. Блин, Ленни – ёбаный монстр!
Арчи спихнул его ноги со стола.
- Не хочу слышать таких разговоров. Теперь уже разницы нет, ты же уезжаешь, чтоб стать богатым, знаменитым и так далее.
Джонни улыбнулся – о такую улыбку можно порезаться.
- Правильно. Джонни Фунт, знаменитый рок-н-ролльщик. Что ты об этом думаешь?
Арчи думал, что это похоже на правду, но оставил свои мысли при себе.
- Ага, уже хочу твой автограф. Почему ты ещё тут болтаешься? Я думал, тебя твоя группа заберёт утром.
- Подождут, - Джонни встал с кресла. – И, кстати, сегодня утром я купил свой собственный пистолет.
Арчи почувствовал искушение спросить, не в этом ли причина того, как выглядит его лицо, но вместо этого просто улыбнулся.
- Правда? Так ты может ещё и лучше меня будешь стрелять?
Джонни ухмыльнулся.
- Может быть. В конце концов, я учился у лучших.
Он вынул из-за пояса пистолет и повертел его в руках.
- Красивый, да? – не ожидая ответа, он прицелился в Арчи. – Гони бабло!
Арчи нахмурился.
- Не тыкай пистолетом в людей, Джон. Убери его.
Вместо этого раздался щелчок, и прежде, чем Арчи успел осознать, что Джонни нажал на курок, из дула выскочил язычок пламени.
- Так что это за хренотень?
Джонни засмеялся.
- Зажигалка. Прикольная, да?
Так что Джонни ещё есть, куда расти, чтобы стать настоящим гангстером. Арчи решил, что это его устраивает.
- Это, конечно, не значит, - продолжил Джонни, - что я не умею пользоваться настоящим, - он обогнул стол и подошёл к стулу Арчи. – По-моему, я могу обращаться с оружием не хуже моих знакомых парней.
И он погладил Арчи по ноге. Как всегда, ему надо всё усложнить. Арчи смахнул его руку со своего колена.
- Ну-ка прекрати. Я уже говорил, что это плохая идея, я не заинтересован.
Джонни – кровь на лице, тёмные тени под глазами – посмотрел на него и облизнул губы. У Арчи в голове зазвенел тревожный звонок, но прежде, чем он успел ещё что-нибудь сказать, Джонни наклонился, положил руку ему на затылок и поцеловал его.
На секунду Арчи не чувствовал ничего, кроме вкуса крови. Он издал удивлённый звук, и рука Джонни крепче сжала его волосы.
Затем Арчи овладел собой и вскочил на ноги, отталкивая Джонни от себя.
- Джон! Тебе восемнадцать, и я…
- Да ёбаный в рот! – рявкнул Джонни. – Джон, тебе шестнадцать, Джон, тебе восемнадцать – когда это, блядь, закончится?
- Послушай, - сказал Арчи, поднимая руки в защитном жесте, - ты же должен соображать в таких вещах. Ты же интересуешься психологией и всё такое? Тебе не кажется, что ты хочешь меня только потому, что думаешь, будто я причиню тебе боль, и считаешь, это именно то, что тебе нужно?
Не то, чтобы надо быть гением или каким-нибудь говнюком с университетским образованием, чтоб это понять.
Джонни несколько мгновений просто смотрел на него, потом сказал:
- Бля, ты идиот. Нет, слушай, ты серьёзно идиот. Мне иногда даже интересно, почему меня так к тебе тянет.
Арчи хотел что-то сказать, но Джонни продолжил:
- Потому, что на самом деле, - и он положил ладони на стол, глядя Арчи в глаза, - я давным-давно пытаюсь сказать, что ты мне нравишься больше всех в мире. И нечего это объяснять, я тебе не позволю.
Может, Арчи и подумал, что после шуточки с зажигалкой Джонни вёл себя смешно, но теперь он точно не собирался смеяться.
- Джон, - сказал он спокойно, - ты же понимаешь, почему я не могу этого сделать.
Джонни закатил глаза и оттолкнулся от стола.
- Судя по всему, потому, что ты – хороший человек.
Арчи никак не подходило это определение, но он не собирался спорить с Джонни.
- Спасибо, наверное. Я всё равно тебе не позволю…
- Целовать тебя? – перебил Джонни. – Да, я так и думал. Но попробовать стоило, да? Не думай, что я сдаюсь.
- А лучше б сдался, - мягко сказал Арчи. Он неожиданно почувствовал себя гораздо лучше. Джонни вёл себя – не то, чтобы по-взрослому, но точно приблизился к этому понятию. – От этого только проблемы. Слушай, давай ты сядешь и поешь? И дай посмотреть на твою дурацкую зажигалку.
Джонни ухмыльнулся и опять плюхнулся в кресло.
- Пока и так сойдёт. А потом я куплю себе настоящий пистолет.

@темы: фанфики

---

Перчатки

[Лася]

При пересмотре фильма случился маленький фетиш. Всё-таки перчатки - это сексуально, и это понимают даже русские бизнесмены.

Название: Перчатки
Автор:  Лася
Фэндом: Rock'n'rolla
Пейринг: Юрий Омович \ Виктор
Рейтинг: R
Предупреждения: Постканон, какое-то подобие насилия и извращения

Для тех, кто забыл, как эти двое выглядят

Хорошая же пара, что ж про них никто не пишет?

Юрий сидел в своей каюте в полном одиночестве и качал в руке бокал с охрененно дорогим виски, завороженно глядя на янтарную жидкость. Пить или не пить - вот в чём вопрос. Впервые в жизни русскому бизнесмену хотелось банально надраться - да так, чтобы забыть про всё. В голове был какой-то шум: треск разрываемой ткани, женские крики, свист ударов. А перед глазами неумолимо плыла фигура Виктора, поднимающегося по ступеням. Юрий пытался думать о другом: о картине, о сорвавшейся сделке, об окровавленных губах красавицы Стеллы - а получалось только о Викторе. Его появление отпечаталось в мозгу неестественно чётко, по кадрам, так, что можно снова и снова проигрывать в голове этот маленький фильм в замедленной съёмке - что Омович и делал.
"Извини" - должен был сказать Юрий, встречая его на пороге, отодвинув в сторону ещё не понимающую всего ужаса своего положения Стеллу. "Твои женщины всегда дорого нам обходились" - должен был ответить Виктор, как всегда серьёзный, собранный и жестокий - но неизменно прощающий своему боссу все проколы. Однако в головах у обоих в этот момент что-то перемкнуло.
- Зачем перчатки? - тупо спросил Юрий, глядя на руки своего подручного.
- Сейчас - незачем, - ответил тот и равнодушно стянул их, засунул в карман. - Они для тебя.
Больше они не сказали друг другу ни слова. Умный Виктор сразу всё понял, как только увидел картину, и даже не стал останавливать Омовича, когда тот ушёл, раскалываемый головной болью, осознанием предательства и глухим недоумением. То есть - для него?
Воображение услужливо подкинуло картину. Вот дверь открывается и входит Виктор, и на лице у него такое выражение, какое у него бывает только тогда, когда он профессионально точно ломает кому-либо кости - а в руках у него перчатки, и он говорит что-нибудь в стиле... "Ты не учишься на своих ошибках, Юра. А те, кто не хотят учиться, должны быть наказаны".
- По-моему, это из какого-то порно, - бормочет русский и залпом выпивает сразу половину содержимого бокала. Вкус элитного напитка распробовать не удаётся.
Ну вот для чего нужны перчатки? Ими можно ударить, например.
Воображение не дремлет. Вот Виктор резко замахивается - и щёку обжигает хлёсткий удар. Юрий изумлённо вздрагивает, пытается отодвинуться, но сильный помощник опрокидывает его на кровать, одной рукой сжимая чужие запястья, а другой нанося второй удар - уже не такой сильный, но не менее болезненный.
Зачем ещё они могут понадобиться? Ещё ими можно заткнуть рот.
Юрий хочет заорать, чтобы прибежали охранники, но Виктор ловко запихивает одну из перчаток ему чуть ли не в глотку, проводит большим пальцем по чужому гладко выбритому подбородку. Улыбается - так, как может только он - показывая собственное превосходство. Проводит пальцами вниз: шея, грудь, живот, а потом дёргает за пряжку дорогого ремня, вытаскивает его из брюк, стягивает им руки своей жертвы.
- Точно порно, - качает головой Омович. - Нельзя мне пить.
И допивает остатки виски. Виктор в этот момент стягивает с босса брюки вместе с бельём, переворачивает его на живот, упирается коленом куда-то между лопаток, поигрывает оставшейся перчаткой. "Сколько миллионов мы потеряли из-за твоей дурости, Юра? Давай-ка посчитаем". Закусывает губу, размахивается и...
Виктор входит без стука, разминает шею, кивает вместо приветствия. Юрий поспешно ставит допитый бокал на стол, но делает это слишком громко.
- Ты пил, что ли? - удивляется помощник. - Ты же никогда.
Мужчина неопределённо разводит руками, смотрит виновато, а перед глазами только одно - перчатки, небрежно кинутые на кровать. Виктор берёт бокал, нюхает.
- Сколько выпил?
"Давай-ка посчитаем".
- Один.
- Ну и хватит, - а себе наливает, пьёт спокойно, как воду - уж он-то пить умеет. Он вообще всё умеет. Прикрывает глаза, снова поводит шеей - видимо, устал сегодня заниматься физической деятельностью во имя справедливости - проводит языком по губам. Юрий чувствует, как горят его щёки. Слава богу, это можно списать на алкоголь.
- Как она?
- Созналась, если ты об этом. Картину я уже отвёз в твой офис.
- А...
- А об остальном я как раз пришёл поговорить, - обрывает его Виктор. - Мне кажется, самое время разобраться в наших с тобой отношениях. - Юрий не отвечает. Он смотрит на перчатки, а сердце стучит так сильно, что отдаёт в висках. - Я с тобой работаю уже довольно давно - и хоть раз я тебя подводил? По-моему, моя интуиция спасла нам не меньше денег, чем потратила твоя любовь к амурам. И что я слышу, когда даю тебе дружеский совет? Кажется, что-то про то, что я слишком мелочный?
- Ну извини, - бормочет Омович, боясь поднять глаза на распалённого помощника. Виктор редко позволял себе повышать голос на босса; если быть точнее - никогда. "А ещё он на тебя никогда руку не поднимал" - напоминает воображение, услужливо подсовывая не выходящие из головы картины. Перчатки лежат на постели чёрными пауками. Виктор расходится не на шутку: видимо, чувствует редкий момент своей власти над начальником.
- Ага, догадался. "Уважение иерархии", мать её. Я, значит, нарабатываю свой горб на тебя, но не получаю и десятой доли того внимания, какое получают твои охрененно дорого обходящиеся нам шлюхи!
"По-моему, он ревнует" - говорит воображение. Юрий не слушает: он чувствует, как в нём закипает разгорячённая виски кровь.
- Я же извинился! - срывается он, тоже вскакивая на ноги. - Чего тебе ещё? Зарплату за интуицию прибавить?
Виктор нехорошо щурится, а Юрий понимает - ещё немного, и он нарвётся. Ещё немного, и его порнографические фантазии будут воплощены в жизнь.
- Ну и стерва же ты, Юра, - холодно цедит Виктор, точно выплёвывая каждое слово. - Ты хоть понимаешь, во сколько нам эта твоя Стелла обошлась? Да за такие деньги я сам с тобой спать буду, только перебесись уже!
Воображение быстро щёлкает в голове сменой кадров. Вот обнажённый Виктор в постели, хмурый, сдвигающий ноги, пытающийся скрыть своё смущение. Вот он облизывает губы, запрокидывает голову, дышит часто, рывками. Вот он становится на колени, кладёт руки на чужие бёдра, смотрит выжидающе, ждёт приказа. А вот самое яркое - он нависает над своим боссом, вдавливает его в постель - до боли - а на руках у него перчатки, и этими самыми руками он водит по обнажённому беззащитному телу, бесстыдно лезет туда, куда лезть нельзя...
Омович понимает, что сходит с ума. Он отводит взгляд и едва удерживает себя от того, чтобы поправить неожиданно начавший душить воротник - этот жест выдал бы его возбуждение с головой.
- А зачем перчатки-то? - спрашивает он, снова бросая взгляд на холодную чёрную кожу, контрастирующую со светлым постельным бельём. Виктор кусает губы.
- Юр, ты что, больше одного бокала выпил? Причём тут вообще перчатки?
- Ты же сказал, что они для меня.
- Да пошутил я. Если они тебе так нравятся, то забирай.
Юрий улыбается, не зная, что говорить дальше. Виктор тоже кривит губы - не улыбается, но почти похоже.
- Мне считать это примирительным подарком?
- Считай, - мужчина снова наливает себе виски, салютует бокалом. - И считай, что тебе повезло: я в который раз отпускаю тебя без наказания, хотя следовало бы.
Дверь за ним захлопывается быстрее, чем Юрий успевает осознать сказанное. Кровь стучит в висках, а возбуждение требует срочной разрядки. Омович без сил падает на кровать, чувствуя себя чертовски пьяным. Одной рукой расстегнуть ремень, залезть к себе в брюки, сжать себя до боли. В другой руке - перчатки. Воображение становится всё бесстыднее и бесстыднее.
"Да за такие деньги я сам с тобой спать буду".
Вот Виктор входит к нему завтра в кабинет, приносит какие-нибудь документы или спешит сообщить важную информацию, но босс не собирается его слушать - завалить его на стол, разорвать рубашку, припасть губами к ямочке на шее...
"Да он меня убьёт за рубашку" - говорит Юрий воображению. "Хорошо" - отвечает оно, - "Тогда так".
Вот Виктор входит к нему завтра в кабинет, без документов, зато с важной новостью. "Знаешь, я тут ещё раз посчитал, сколько мы потеряли, и решил, что оставлять тебя без наказания было бы несправедливо". И уже он оказывается завален на стол, это его рубашка разорвана, и это на его шее чертит узоры чужой горячий язык...
- Накажи меня, Виктор, - шепчет Юрий в перчатки, от которых дурманяще пахнет кожей, и неожиданно для себя самого кончает. И тут ему должно бы было стать стыдно и плохо - но ему, отравленному первым в жизни алкоголем, не стыдно и хорошо - и он засыпает с улыбкой, готовясь увидеть самые непривычные и неприличные сны за свою жизнь. Он не знает о том, что Виктор с его маниакальной любовью следить за личной жизнью босса, не лишил себя удовольствия вставить в подаренные перчатки миниатюрный микрофон - а значит завтра русскому бизнесмену всё-таки не избежать наказания у себя в кабинете.

@темы: фанфики

---

[Eishi]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[капитан треники]

не знаю, насколько это теперь уже актуально, но у меня недавно случился пересмотр, так что делюсь. работаю в жанре "розовые сопли", так что заранее прошу за это прощения и заклинаю не читать тех, кого подобный жанр отталкивает.))

Название: Dietro Casa
Автор:  робби т.
Фэндом: Rock'n'rolla (2008)
Пейринги, персонажи: Раз Два/Боб, Арчи/Джонни, Пит
Рейтинг: R за кровькишкираспидорасило и мат
Жанр: ангст, драма
Предупреждения: открытый конец
кто знает, к какой песне отсылка, награждается плюшкой и возможностью узнать, что играет Джонни на коксовом рояле.



Всё это действительно очень паршиво, и мы по уши в вонючем вязком дерьме, вот что я тебе, мой дорогой Пит, скажу. Нас подставили хуже, чем кролика Роджера. Бывает ведь такое, что жить не хочется? Когда всё поперек глотки становится, вертишь ствол в руках и примеряешь то к своему рту, то к виску, думаешь, как бы получше. В такие моменты ошметки собственных мозгов на стенке с обоями в цветочек кажутся чем-то вроде откровения, не правда ли, Пит? Прикрываешь глаза, чувствуя, как кровь гонит наркоту по всему телу, и в голове звучит музыка. Симфония. Реквием. Да хоть чертов пидорский рок-н-ролл, который все мы так сильно любим, которым вмазываемся каждый день. Такая, мать твою, музыка, под которую и умереть не жалко. Представляешь, как тебя будут в красивом темном гробу спускать в свежевырутую могилу, а день-то, конечно, обязательно выдастся дождливым. Небо низкое-низкое будет, страшное такое, бесконечное и безнадежное. Люди в черных дорогих костюмах, черные зонты, белые розы на твоей охуительно прекрасной и печальной могиле.
Нам, наверное, отсюда не выбраться. Я тебе, Пит, когда-нибудь говорил, что с этими неудачниками из Дикой Шайки лучше не связываться? Говорил, конечно. Твердил каждый день. С неудачниками нечего возиться, у них будто на лбу клеймо, что долго они не протянут, обязательно пропадут, причем, пропадут глупо и бездарно, утащив за собой на тот свет кучу народа. Кучу крутых парней, вроде меня. Раз Два, Мямля и Красавчик Боб.
Нас всех тут порешат, за этим старым вонючим домом с выбитыми окнами и пробитой крышей.
Правда, Пит, в том, что когда на самом деле подыхаешь, вдруг невыносимо, до боли в легких, до кома в горле и до трясучки похлеще чем от ломки жить хочется. Насрать становится и на романтику смерти, и на реквиемы и симфонии. Дерьмо всё это, первосортное, первостатейное дерьмище. Ты понимаешь вдруг, что хоронить тебя будут в душный смурной день, небо будет почти синим, и все, кто придет на твои похороны, снимут пиджаки, спасаясь от жары и расстегнут свои рубашки до ключиц. Это если у них вообще будут рубашки, а не растянутые футболки и старые потертые треники. На твою могилу бросят пластиковый венок из дешевых искуственных красных цветов. На кладбище будет вонять мертвецами. Никто не заплачет. В небе будут носиться с дикими воплями птицы.
Смотри, это Раз Два. Он ранен в плечо, но всё равно, уворачиваясь от шквала пуль, тащит за взявшийся откуда-то здесь на заднем дворе старый полуразвалившийся диван Боба. Светлая клетчатая рубашка Боба расцвечена красным и это, Пит, кровь. Боб сдохнет, откинется максимум через двадцать минут, и Раз Два, конечно, прекрасно это понимает, но пыхтит и укладывает Боба на ярко-зеленую траву за диваном. Боб бледен, у него щеки испачканы той же чертовой кровью, и изо рта тоже течет. Вязкое, темное, и я не могу не смотреть. Кровь выходит толчками. Мямли уже нет, его огромный черножопый труп валяется в самом доме, прошитый автоматной очередью. Я не знаю, жив ли Арчи, но лучше бы ему оказаться живым, иначе меня отсюда никто не вытащит. У Боба есть Раз Два, а у меня никого. Ты, Пит, откинулся неделю назад от передоза, и я, конечно, в этом виноват. Нужно было забрать тебя из притона, ты ведь, дубина, сам не способен был оттуда уйти. Теперь ты, Пит, труп. А Арчи, мой милый дядюшка, куда-то съебался на подходе к дому, когда в нас начали стрелять.
В общем-то, чтобы отвлечься от дырки в собственном животе, я продолжаю пялиться на Раз Два, ползающего на коленях перед Бобом. Всю мою жизненную силу, всё, что было у меня когда-либо, и чего не было, всё это я сейчас концентрирую на двух фигурах: растянувшемся на зеленой траве вымазанном кровью Бобе и неуклюже скрюченном над ним Раз Два. Выстрелы теперь звучат реже, потому что ублюдки уже поняли, что мы выдохлись, и теперь они постреливают просто для вида. Ещё несколько минут, и они вылезут из укрытия, подойдут вплотную. Ты, Пит, и представить себе не можешь, как мне сейчас хочется жить. Раз Два на меня не смотрит, он шевелит губами, наверное, разговаривает с Бобом. Я знаю, что он говорит. Не слышу, но знаю.
Он говорит:
- Бобби.
Он говорит:
- Малыш, чтоб тебя, ты меня слышишь?
Он наклоняется к самому Бобову лицу и орёт в него, орёт так, что у меня уши бы оглохли, будь я рядом с ними:
- Ты, мать твою, чёртов тупой педик, не смей закрывать глаза! Говномес вонючий! Ты мне тут не смей! Не смей подыхать, Боб, чтоб тебя.
Боб кашляет, и у Раз Два на лице теперь тоже кровь. Боба кровь.
- Ты мне должен пять штук, Боб, - говорит Раз Два, стягивая с себя куртку и утирая ею с лица Боба кровь. - Ты мне должен, сука, пять штук.
Вот теперь мне больно до тошноты. Наверное, дырка в животе слишком большая. Когда я трогаю её, я чувствую под пальцами скользкое, гладкое, теплое. Пульсирующее, блин. Живое.
- Боб, если ты не сдохнешь, я тебе отсосу, - говорит Раз Два. - Я буду отсасывать тебе каждый четверг до самой смерти.
Не было бы так больно, я бы рассмеялся, Пит. Это пиздец как смешно. Жили они долго и счастливо и отсасывали друг другу до самой смерти. И умерли в один день.
Высоко в небе орут птицы, воняет потом, смертью, кишками и кровью. Чьей-то рвотой. Нашим общим страхом. Воняет посредственным четвергом, в который нас всех подставили хуже, чем кролика, мать его, Роджера. Предпоследнее, что я вижу, прежде чем закрыть глаза: Раз Два наклоняется и целует Боба в окровавленный рот, из которого толчками продолжает вырываться темное и вязкое. Руки Раз Два обхватывают светлую бритую голову Боба. Последнее, что я вижу, прежде чем закрыть глаза: белые будто прозрачные пальцы Боба на спине Раз Два, вцепляющиеся в грязную футболку. Поврежденный слух улавливает два коротких отрывистых выстрела, их я слышу уже в полной темноте, почти теряя сознание.
Никакой музыки, никаких цветов. Залитая тусклым солнечным светом комната с выбитыми стеклами в облезлых оконных рамах. Цветные пакеты, заменяющие здесь витражи. Сладковатый запах дури, рассыпанные по грязному обшарпанному полу волшебные таблетки всех цветов радуги, мебель засыпана белым порошком как сахарной пудрой. На улице скулит большая лохматая черная собака. А вот и ты, Пит. Сидишь улыбаешься, в ужасной своей полосатой футболке, которую я всегда хотел к чертям сжечь, настолько она меня раздражала. Сажусь рядом, отбираю у тебя измятую пачку сигарет. Все псы попадают в рай, а такие, как мы с тобой, видимо, в наркоманский рай?
- Рано пришел, - говоришь мне ты. - Проваливай.
- Ты меня прости, - говорю. Говорю и закуриваю. - Что тогда за тобой не вернулся.
- Сыграй, - ты киваешь на раздолбанный рояль, откуда-то здесь взявшийся. Он тоже присыплен белоснежным коксом. Красиво. - Сыграй и можешь идти.
Стул подо мной всхлипывает, пальцы касаются теплых шершавых клавиш. Когда я заканчиваю играть твою любимую мелодию, ты со всей дури бьешь меня битой по затылку. Открываю глаза.
- Джон.
- Арчи? Арчи, ты крутой, честно. Ты даже не представляешь, откуда меня сейчас вытащил.
Арчи хмурится, у него в мясо изодрана правая щека. Нужно бы спросить, что стало с Бобом и Раз Два, и придется ли Раз Два отсасывать Бобу каждый чертверг, но я не могу больше вымолвить ни слова.
Вот и думай, Пит, сам. Когда-нибудь я вернусь и расскажу всё. А сейчас мне пора. Попридержи для меня тот рояль и сожги гребаную полосатую футболку, ладно?


Название: Few against many
Автор:  робби т.
Фэндом: "Rock'n'rolla" (2008)
Пейринг: Раз-Два|Боб
Жанр: джен
Рейтинг: PG за маты
Ворнинг: персонажи малолетки, упоминание насилия

Всё, о чем Боб хотел бы забыть, он помнит отлично, так, словно это выжжено у него на подкорке мозга уродливой синей татуировкой.
- Ублюдок! - орёт отчим, пока Боб, путаясь в развязанных шнурках, едва не падая, скатывается вниз по лестнице подъезда. - Мудоеб недоделанный, даже не вздумай возвращаться, слышишь?
Боб не хочет помнить, но забыть тот ебанутый апрель с его ливнями и мокрым грязным асфальтом никак не получается. Когда Боб бежит, долго, не разбирая дороги, ему кажется, что он обязательно грохнется. Врежется в какого-нибудь бредущего мимо торчка, или со всей дури влетит в фонарный столб. Но ничего подобного не происходит.
- Бобски? - неуверенно тянет тот, кого уже сейчас называют Раз-Два, хотя ему всего-то пару месяцев назад исполнилось восемнадцать, и вор из него паршивый. Он долговязый и немного сутулится, смешно втягивая голову. - Ты как, мелкий? Стой, да стой же ты, куда ломишься? Ты обдолбался что ли?
- Раз-Два, отвали, дай ему подышать, он трясется весь.
- Завали хлебало, Мямля, он точно обдолбался, говнюк маленький. Эй! Эй, Боб!
Боба хлещут по щекам, от чего его голова только безвольно перекатывается с одного плеча на другое. Голоса кружат над Бобом, словно хищные голодные птицы, оглушают его, сбивают с толку. Хочется крикнуть, чтобы все заткнулись. Попросить, чтобы Раз-Два перестал звать его мелким, а ещё чтобы отпустил и прекратил трясти, как мешок с мусором. Боб открывает рот, но тут же закрывает его обратно, получая очередную звонкую пощечину. Мямля что-то говорит, но Боб не может разобрать слов.
Тем вечером Раз-Два за шкирку тащит Боба к себе, потому что тот изо всех сил цепляется за воротник его куртки и объявляет, что домой ему нельзя.
- Чучело, - резюмирует Раз-Два, стаскивая с ног Боба сидящего на полосатом покрывале грязные расхлябанные кроссовки. Он смотрит на Боба, а Боб отворачивается. - Не хочешь мне ничего рассказать?
Он имеет в виду разбитые кулаки Боба, порванную у ворота футболку Боба, болтающийся расстегнутый ремень Боба, красные отметины на запястьях и шее Боба.
- Не хочу, - говорит Боб, и для уверенности мотает встрепанной головой. - Ты это не поймешь.
Сначала Раз-Два молчит и хмурится, а потом Боб видит, как он начинает вдруг сердиться. Как еле сдерживается, чтобы не швырнуть в Боба его же собственным кроссовком.
- Ну я, мать твою, Боб, попытаюсь! - преувеличенно бережно Раз-Два ставит грязные кроссовки под кровать и неуклюже приглаживает шнурки. - Попытаюсь понять, главное не пизди мне.
У Боба на пятке дырка. Круглая аккуратная дырка, из которой виднеется кусок розоватой кожи. Чертовы носки всегда протираются так невовремя. Боб неловко поджимает левую ногу под себя, ерзает. Раз-Два настороженно ждёт.
- Чарли, - говорит Боб, и он вздрагивает так, будто его ударили палкой меж лопаток. - Чарли хотел меня... ну, знаешь...
Этого оказывается достаточно. Раз-Два в тот момент весь съеживается, даже бледнеет, но всё равно находит в себе силы усесться рядом с Бобом, прижимаясь плечом к его мелко дрожащему плечу.
- Мы его грохнем.
Боб смеется, запрокидывая голову. Смеется едва ли не до слёз, а отсмеявшись отпихивает от себя Раз-Два.
- Не надо, ладно?
- Ладно.
Когда Боб засыпает, Раз-Два, оставив ночник включенным, берет куртку и выходит на улицу, осматриваясь. Апрельская ночь на редкость промозглая, приходится поднять воротник тонкой куртки. В темноте у кирпичной стены магазина с темными витринами тлеет оранжевый огонек сигареты: Мямля караулит.

@темы: фанфики

---

[Миссис Хикс]

сперто с тумблера:

+3 Джонни/Арчи

@темы: арты

---

Вечеринка по Шерлокам Холмсам в Москве

[Porco Rosso]

Гай Ричи не только "Спиздили" снял, но и пару фильмов про великого сыщика.



Костюмированная вечеринка Sherlock&Co Victorian Party пройдет в Москве в ночь с 20 на 21 июля, почти через полмесяца. Будет как мы любим, с костюмами, конкурсами (о, это замечательные конкурсы - в программе дедуктивный метод, химия, криптография, аэронавтика и кое-что еще), подарками, призами, тихими играми, боксом (куда ж без спорта истинных джентльменов), живой музыкой и лучшей нердопубликой в Москве.

Конкурсы фанарта и лучшего костюма подразумевают подготовку заранее,так что не теряйте времени

Мы приглашаем вас на одну ночь окунуться в атмосферу богемных заведений Лондона викторианской эпохи, где, по слухам, можно было встретить множество интересных и странных людей. В ночь с 20 на 21 июля наш клуб будет принимать у себя как известных личностей того времени, так и всех тех, кто просто хотел бы почувствовать себя участником захватывающих, интересных и загадочных событий.

Подробности на сайте
Встреча Вконтакте
Event в Facebook


Приходите, будет весело

---

тумблер

[96 паспортов мистера Имса]

@темы: гифы

---

ребяяяяяяяяяяяяят

[Джо]

Чего-т мы давно не "активировались...
Кто по заявкам писать будет, а?
Народ (ну, ау,что ле), давайте разберём заявки и дружненько что-нибудь выдадим,а? Сделаем друг другу радугу,м?

---

Прощай милая! Для меня ты слишком опасна!

[Бриджит Тененбаум]

не знаю, надо ли это сюда...заглохло всё

• Кто ты мальчик, если не отрава?

• Oh bollocks. There is no school like the old school, and I’m the fucking headmaster!

• Think, before you drink, before you drive me mad.

• I’m gonna ask you a question, just one question. You’re gonna give me a name. And if it’s the right name, I’m gonna send you home warm and dry in a fresh set of clothes. If it’s the wrong name, you’ll be fed to the crayfish. They’re American, these crayfish. Big, hungry bastards. And like most things American, they’ve eaten the natives…
Так, объясняю тебе доступно, тебя макнут в воду, а я выпью чашечку чая. Под тобой протекает известная река Темза. Надеюсь, ты сможешь задержать дыхание до тех пор, пока мой чайник не закипит. А после этого я задам тебе вопрос, всего один вопрос. А ты назовешь мне имя. Назовешь правильное имя – отпущу домой сухим и чистеньким, в новой одежде. Назовешь неправильное — я тебя ракам скормлю. А они американские, эти раки. Здоровые, голодные скоты. Как положено американцам они сожрали конкурентов, но не откажутся от добавки. Ну-ка покажи ему, Чарли…Хорошо, увидимся, наслаждайтесь…

• That’s the thing about greed: It’s blind… And it doesn’t know when to stop.

• That which starts sweet, ends bitter. And that which starts bitter, ends sweet.

© Ленни Коул

• Если учесть, что мы женаты по-расчёту — я просчиталась.

остальное

• Наркоманы берут чужое не потому что им хочется, а потому что они наркоманы.

• Наркоманам нельзя доверять. Это подтвердит любой наркоман.

• Если пощечины не помогут, надо поставить на перо или денег дать!

• Арчи, не унижай меня, Я и так низенький!

• Нет, у меня нет склонности к жестокости, но просто без неё порой ничего не получается.

— У меня дома точно такая же есть, только там пацан с удочкой.
— У Вас на Родине это называется «юмор»?
— А у Вас на Родине это называется «искусство»?

• Люди часто спрашивают… Кто такой Рок-н-рольщик? Я объясняю им — что дело не в барабанах, наркотиках и гемодиализе, о нет. Речь про нечто большее, друг мой. Всем нравится красивая жизнь — кому-то ближе бабло, кому-то наркота, одним секс, другим лаве, третьим слава. Но Рок-н-рольщик, он не такой. Почему? Потому что настоящему рок-н-рольщику нужно сразу всё.

• Видишь ту пачку смертоносных палочек на крышке пианино? Все, что тебе нужно знать о жизни, в этих четырех картонных стенках. Заметь, что одна сторона твоей личности соблазнилась иллюзорным величием здоровой золотистой пачки с королевским гербом — привлекательный намек на гламур и богатство. Нам тонко намекают, что сигареты — наши верные и благородные друзья, а это — неправда. Другая часть твоей личности привлекает к обратной стороне вопроса. Там жирным текстом черным по белому написано, что эти опрятные маленькие солдатики смерти на самом деле хотят тебя убить. И это — правда. О, этот соблазнительный зов смерти. Как можно противиться ее сладкому шепоту? Сладкое всегда становится горьким, а все горькое станет когда-нибудь сладким. Вот, почему мы с тобой любим наркотики. И вот почему, Пит, я не могу вернуть картину обратно. А теперь, пожалуйста, передай зажигалку мне.

• Я мертвец, а мертвые не любят гостей!

тут тоже что-то...

@темы: ссылки